1.
На эскалаторе целуюсь с собственной грустью.
Двери вагона нас друг от друга откусят.
Ей - на "кольцо", мне - на "радиальную".
Это банально, но как-то правильней,
Чем тащиться следом и гнать про погоду и литературу,
Она же видит, что я от нее кривой уже, она не дура.
Потом ночь будет виснуть на мне, бухая брюнетка.
Сделает вид, что выбрала, но в это
я не поверил бы и после минета.
Буду тащить и думать, что город не любит слабых;
О кардиограмме дочки, проджект-менеджменте и бабах;
Что Жека откроет дверь нетрезвой музой, растрепана и голонога
и влюблена, а значит: либо я принц, либо говно, и монологи мне не помогут.
Принцы не забывают побриться
И во сне не скрипят зубами, потому как девичья у них память.
2.
В каждом городе есть свой район НовоебенЕво.
Я езжу туда, слушать твои интонации, помеченные рИдной мОвой.
Ты говоришь, что денег и пива в достатке, что площадь лысины увеличивается,
что просыпаться и выходить из квартиры нЕ за хреном, если не приспичило;
А я о том, что множат число абортов девицы;
на тверской все меньше старух в медалях, которым стыдно как подать так и поклониться;
Что боец только другого бойца боится, но их единицы и пошли они в задницу:
Про "задницу" тебе понравится.
3.
Время, когда жизнь не приставала с говно-вопросами,
А год был учебным и причина торговли собой казалась выковырянной из носа,
Прошло. Теперь турникеты в метро встречают полонезом огинского.
Утром это еще ничего, а ночью - чистое свинство.
В переходах - Энио Морриконе.
Ему везет, что там не продают помидоров,
А только кофточки и дипломы.
Пошел ты в жопу, Энио Морриконе.