Я плакальщица, горюю, руки заламывая
Моя молитва звучит, как дольник с цезурой.
Я православная, и выходит, что далай-лама –
Не тот, за кого я лягу на амбразуру...
За упокой, за покой кто нынче не молится!
А на солнце купол – желток шипящий.
Одна лишь плакальщица, в храме невольница,
Обращается к инстанции вышестоящей.
Ей неведомы мантра и восточная философия...
Ей бы чуть водки, ночь, да свечей заумности.
Естественно, утро – послевкусие, послестрофие...
А на соседнем диване спят брат и подруга юности.
Домой - по Гороховой, в направлении метро «Садовая»,
Там все спешат продать: кто нищету, кто убожество...
Что ли поцеловать землю: «Каюсь, грешна!»... Бредовое
Желание достичь благости, обращая себя в ничтожество.
Господи Боже мой, на тя уповаху!
И на того, кого родичи надысь провожали в «Пулково».
Потому что любовь любовью, а прах-то аккурат к праху.
Все лучше, чем бродить тупиками да переулками.
Я плакальщица, молюсь, горюю простоволосая.
Был платок, да упал. Туда ему и дорога...
А я бы мишку без лапы наверняка не бросила.
Ибо он – страстотерпец, а значит, угоден Богу.