Нелегко быть поклонником ушедшего языка,
на котором не говорят народные массы.
На нём не сплетничают, не базарят, не точат лясы,
не шушукаются, не заходят издалека -
странно бродить среди представителей новой расы,
на память цитируя то, что пережило века.
Вот, например, любимое: nullum est jam
dictum quod non cit dictum prius**...
Если бы эти слова слышал дядюшка Риммус,
он бы сказал, что нет ничего, что не сказали бы нам
прежде. И думать как-то иначе, братцы-кролики, криво-с...
Кстати, не вздумайте нечто подобное ляпнуть друзьям,
пришедшим пожаловаться или попить своё пиво с
воблой - это будет не к месту - будто из пушки по воробьям...
Или хотя бы такое: omnia vincit amor et nos
cedamus amori*** - ну, чем, скажите, не прелесть?
Я повторяю это, когда я бреюсь,
напевая какой-то невнятный мотивчик себе под нос,
зная, что через пару минут я согреюсь
рядом с тобою на нашей локальной фабрике грёз...
Иногда приходится думать так, как считал
Сенека, а именно: Ubi nihil vales,
ibi nihil velis****. Например, расставаясь
с очередной иллюзией (которую себе намечтал,
и вдруг ясно увидел, что, как говорится - alles),
или - от злости, или - когда устал.
И, слоняясь по паркам и площадям,
по развалинам храмов царицы-латыни,
я отчётливо слышу дыханье пустыни,
которая, никого не щадя,
тем не менее, ставит не точки, а запятые
и многоточия...
* Каждого влечёт своя страсть (Проперций)
** Нет ничего сказанного, что не было бы сказано прежде (Теренций)
*** Все побеждает любовь, и мы покоримся любви (Вергилий)
**** Где ничего не можешь, там ничего не желай (Сенека)