Маленькой девочкой глупой игрою в классики,
Смелой разбойницей лихо скачу по карнизам
Мыслей, отчаявшись быть - твоею - избранницей,
Жизнью твоей, королевой жизни…
Вязкое утро слюной потускневшего солнца
Нехотя лижет серые улицы и облезлые крыши.
Мне не попасть бы в ноль, мозгами не тронуться,
В такт подпевая глупым мелодиям, что не желаю слышать.
Белыми платьями в небе прозрачное облако
Свесило вниз неотстиранное почерневшее кружево.
Знаешь, на солнце смотреть без очков не страшно; но холодно,
Не разбирая пути, мокро и смачно шлепать по лужам и
Видеть, скосившись вниз, на бензиновом ярком глянце
Неотчетливое отражение своей прошлой и глупой жизни,
Смотреть на него, не дыша, и страшно, страшно бояться
Стать неуместной, чужой и до нелепости лишней.
Прятать под платьем кинжал своей ревности полуразбившейся
О твое равнодушие и наглое счастье при мне, без стеснения -
Режет меня же, несостоявшуюся и несбывшуюся,
Мечтой жившую о чудесном и - нереальном - перерождении.
Стану безмолвным свидетелем сцены на маленькой уединенной улочке:
Смотришь внимательно, исподлобья, брови печально хмуря
На то, как стоящая рядом с тобой размалеванная ирокезом дурочка
Превращается в настоящую, круглую, неподдельную дуру.
И смотрит так жалобно, руки ломая, в небо,
Хнычет, какой ты стал невлюбленный и до ужаса невзволнованный…
Да мне на минутку на ее бы место!.. да мне бы…!
Я бы, наверно, стала самой счастливой, достиженьем мечты коронованной…
Но приведеньем при жизни по крышам грохочет невидимо
Ветер, срывая клочки ненужного и пожелтевшего сна - от старости.
Я не боюсь по карнизам своим ходить, но и
Мало при этом испытываю счастья и безграничной радости.
Я устаю от пожизненной боли, плаксивостью, мутной водой
Не облегчая души, только больше страдая неистово.
Рву нарисованные солнцем картины, где я с тобой
Близко настолько - насколько не позволяла себе даже мысленно…
К солнцу поднять воспаленность высохших глаз. До предела
Стойко стоять в позе истинного борца - смешно и красиво.
Остановись. Оглянись. Смотри, пока я стою и мне не надоело…
А потом… пусть к чертям летит простуженность неба мимо.