Он работал в маленьком баре на набережной Москвы
Неплохая работа. Каждый вечер по два часа.
Директор и шеф-повар обращались к нему на "вы",
Официантки краснели и закатывали глаза.
В его пыльной халупе валялись призы из папье-маше
Дорогая аппаратура использовалась на треть.
Иногда там бывали девочки в неглиже,
И просили что-нибудь спеть...
Он отговаривался ангиной, сотней прочих причин,
Смотрел устало в их трепещущие зрачки
Говорили, - не любит женщин. А он не любил и мужчин,
Точней, как они едят. Как отгибают мизинчики,
Как сыто, растроганно хлопают по плечу,
Как щупают бедра плоских податливых дам,
Как заворачивают их в хорька и каракульчу
И как упоенно фальшивят , напившись в хлам.
Его вдохновение умерло где-то там
Среди объедков, табачного дыма и чаевых
Но в один ясный вечер оно прикоснулось к его губам
И он вдруг запел на один избитый мотив
Его слова стекали с губ, как жир со свиной отбивной,
Его пассажи заставляли выделять желудочный сок
Его проворные пальцы соблазняли леди каждой струной
Не уходить, не съев в меню последний кусок.
В тот день шеф-повар сбился с ног и заработал инфаркт.
Сто тридцать два посетителя, не в силах встать, упали под стол.
Он вытер слезы с глаз и вышел. Да, как говорят,
С тех пор его бесплатно кормят, куда бы он ни зашел.