Дом
Бабушке Ане
Отоснишься ль когда-нибудь, ждавший, любивший, кормивший,
Мой единственный дом, где рассыпало детство следы…
Белоствольный простор у просевшей под временем крыши
И щербатый колодец, черпнувший глубинной воды.
И толчёный снежок, скорлупой под шагами хрустящий.
А скворечня пуста – долговязый качается шест.
Только рыжий телёнок, опасливым оком косящий,
Из лохматой охапки солому поспешную ест.
Большеглазых снежинок бумажную белую стаю
На рождественский клей прикрепили в соседском окне.
Возвращаясь в тебя, каждый раз из тебя вырастаю,
Старый бабушкин дом. Но по-прежнему чудится мне
Неотчётливый скрип половиц у притихшей кроватки,
И притворство прищуренных глаз… А ещё б подглядеть,
Как мелькают по толстым шкафам быстроногие пятки
И фиалковый суп уплетает безухий медведь.
А ты помнишь, как жили котята в плетёном лукошке,
А как я на запретный чердак пробиралась тайком,
А пахучий дымок от печёной в духовке картошки,
С крупной солью и хлебом, и белым густым молоком!
Что-то ветрено нынче… Хлопочут иссохшие ставни.
Детство – яблоко, из повзрослевших упавшее рук.
Не оставь же меня, моё млечное воспоминанье, –
Миг духмяного детства, предутренне-сладкий испуг.