Она в строю стояла не ровней других,
Таких же сильных, преданных и смелых,
Ничем не выдавая чувств своих
К тому, кто вёл их против белых.
Король, привыкший всё рубить с плеча,
Таким был, о котором говорили,
Что белые, пусть даже первыми начав,
Вовек его б не победили.
Весь в черном, открытое забрало -
Чужды ему бахвальство, ложь и спесь.
У каждой пешки сердце замирало,
Увы, напрасно - место рядом занимала Ферзь.
Однажды щёлкнули часы, начав последний бой.
Гроссмейстеры, склонившись над доскою,
Как-будто бы играли меж собой,
Играя, между тем, отдельно взятою судьбою.
Психической атаки белых пешек клин
Сменила лава боевых коней,
А пьяный белый офицер один
К барьеру требовал всех чёрных королей.
Ну, в общем шум там был и гам,
Всё, как у Пушкина в "Полтаве".
Лишь, может, тише били в барабан
И казаки кой-где не гарцевали.
На миг строй чёрных дрогнул и застыл.
Ошибки и просчёты чьи-то исправляя
Ферзь, защищая королевский тыл,
Атаки белых жертвой пала.
Но та, которую любви держала сеть,
Которая ответным ходом битву начинала,
Готовая за честь Короны умереть
Свой путь по полю незаметно продолжала.
Теперь уже никто не помнит толком
- Да здравствуют Король и Королева! -
Как и когда движеньем ловким
Черту последнюю она преодолела.
Стать ровней Королю - сбылось, о чём мечтала,
Пусть даже на короткий яркий миг.
И до последнего свою диагональ обороняла,
Когда её предательский удар настиг.
Окончилось сражение. Белые в опале.
Трубят фанфары, по заслугам воздаётся всем.
Знай наших - чёрные опять в финале,
Сражались ведь не по шаблону чьих-то схем!
Достанутся все лавры Королю.
Всегда так было. Было, есть и будет.
Потом другая Ферзь шепнёт ему "Люблю".
О той, которая мечтала, он забудет.
Пусть в этом кто-то хочет видеть дежавю,
Интриг придворных путая следы,
В которых Королёва карта бита -
В поступках короли как-будто бы вольны,
На самом деле правит ими свита.