Пусть говорят, что в двадцать первом веке
Мы все начнём иной судьбы отсчёт –
Но тень канала, фонаря, аптеки
И на него, тревожная, падёт.
Падёт на Кремль, дворы Замоскворечья,
На петербургский каторжный гранит.
И вновь душа – больная, человечья! –
Под мокрым снегом в полночь задрожит.
И вновь устанет у чужого крова
Дверной звонок напрасно дребезжать –
В тот самый миг, когда живого слова
Нам для спасенья будет не хватать;
Когда зима земле наворожила
Бессонницу – с тоскою пополам:
Как будто жизнь совсем не проходила,
А только снилась, только снилась нам…