Утро играет дунайской волной,
в дымке всплывает собор остроглавый…
Не обошёл я тебя стороной,
город имперский с померкшею славой.
Походя наши скрестились пути,
ты приютил, но не дал мне покоя,
да и возможно ль его обрести,
не заплатив за признанье такое.
Что здесь искал я, какая звезда
стала скитаний моих подоплёкой?
Чем поделюсь я с тобой и куда
ныне шагаю тропой одинокой?
Небо всё ближе. Смыкаются в круг
Венского Леса отроги немые…
Выпустил я и синицу из рук,
и журавля проворонил впервые.
Век на исходе. Мы все уже там,
где обнаружить себя не умеем,
вот и сидим по чужим городам
и предаёмся разгульным затеям.
Всё позабуду: кем был я вчера,
Что мне сулила фортуна слепая;
всё перемелется — память хитра.
Радуйся, место другим уступая.
Недолговечнее пены морской
женская верность… но полно об этом,—
боль поутихнет и станет строкой.
Завтра домой отправляюсь с рассветом:
издали денно и нощно зовёт
голос моей бескорыстной державы.
Хватит для сердца и русских забот,
хватит для глотки и русской отравы.