Место: Там же
Действующие лица: Саша, Валерия.
-----------------------------------
(Саша с Валерией у стойки)
Саша:
Танталовый удел, его желанья
я получил и сердцем принял их.
Хотеть того, что будет наказаньем
всех устремлений красочных моих.
И здесь еда, питьё не стоят роли
гораздо хуже всё. Теперь она
мне служит знаком признанным неволи -
той медной цепью, что привязана
к моим лодыжкам тянущую болью,
дающей знать, что есть на самом дне
в твоей душе. Как многово я стою!,
когда бегу влекомый в полусне
своею страстью, не соображая,
что вариант стандартный не идёт
здесь. Лишь один ночами провожает.
Совсем другой под окнами встает,
как только ночь расстает, будто призрак,
мне посланный всю сущьность показать
природы мной развенчаною из-за
значенья слова нового «встречать».
Я устарел, модерн не понимая
Из устаревших принципов своих
сюда идя и здесь тебя встречая
надеялся что только для двоих
свиданье быть должно, но ошибался
мне это случай ярко показал
что я наивно, глупо заблуждался
и лучше б эту встречу я не ждал
Валерия:
Он просто мой приятель! Но какое
имеешь ты счас право ревновать!?
Чем я тебя задела за живое?
Не тем ли что пришла чтоб отдыхать
сюда, а не выслушивать ту глупость.
что ты несёшь. Я кто тебе, жена,
сестра, а может мать, что ты так грубо
меня подозреваешь? Что должна
тебе я счас, и чем же нам считаться?
Проснись, взгляни, ведь ты ещё во сне!
Как повтречались, можем и расстаться!
Саша (после паузы):
Валерия.
Валерия:
Ну что!
Саша:
Да ты как все!
Как женщины, которые в ночах
мечтают о великом светлом чувстве,
желающие в снах иль при свечах
поромантичней окунуться в буйства
неограниченно “большой” любви,
которая всю душу выжигает
огнём. К тому же при страстях своих
значениям желаний не внимают.
Они не знают, что такое Боль,
мучений ревности не принимают,
а если видят, то играют роль
и театрально чувства отвергают.
В ночных кошмарах, в самых страшных снах
значенья в “Быть Отверженным” не видят,
желают счастья вечного в слезах
сентиментальности. Страданья ж ненавидят.
Себе не представляют, как весь мир,
вся жизнь бывает на куски разбитой,
без слов горячих, музыки и лир,
что возвещают о любви великой,
жестокостью, что режет точно нож,
а также равнодушием беспечным,
на части улетающие в дождь,
смывающий романтику навечно.
Ах женщины! Какой самообман!
Какое эгоизма проявленье!
Страдание в любви ведь не изьян,
А ревность – далеко не преступленье.
Они одно и их не разделить -
у дерева есть корни непременно,
а те, что могут и без них любить
скорее всего просто лицемерны.
Валерия (с возмущением…):
Какая чушь! Пардон, но ты дурак.
И в куче твоих слов есть упущенья.
Собрав всю злость свою в один кулак,
ты непростительное обобщенье
допустил в преглупом монологе.
Нельзя связать одним определеньем
женщин. Да к тому же ты жестоко,
обьеденив любовь и отвращенье
к ревности питаемое всеми,
как к чувству собственичества дурному
и пославленному на колени
давным давно, а ты же песнь плохому
пропев всему, что есть вообще в любви
себе тем подписал сам отлученье
навечно от меня в словах своих.
(пауза…)
Хотя, давно питаю подозренье,
что ты сказал всё это неспроста,
а цель свою пытаетешься достигнуть.
(пауза…)
Как кошке не поймать её хвоста -
тебе на эту лесенку не прыгнуть!
Притворством уж меня не обмануть
и возмущеньем не прикрыть желаний.
А главное, запомни, не забудь
своё понять безумье всех стараний.
Он: (после паузы… подойдя к окну…)
Погода портиться. Уже темно.
И небо вон давно закрыли тучи.
(вздыхая…)
Наверно мне пора идти давно
Она: (равнодушно…)
Что ж - До Свидания и Спокойной ночи.
(Саша уходит)