***
Квартира сминается по углам
Как будто бумажный ком,
До крови сдирает гладкость стекла
Ладони как наждаком.
И крепкие двери надменно стоят
В крепких проёмах дверей,
И отражается книжный ряд
В сиянии фонарей.
Луна недовольно в небе блестит,
Глядя в твоё окно.
Делай что хочешь: Господь простит,
А мне уже всё равно.
***
Текст всех писаний невероятно заборист,
Пусть их, не будем играть во всепрощёнку:
Как говорил когда-то некий Чак Норрис:
Яйца не следует складывать в одну мошонку.
Сильные всегда угнетали прочих по закону,
Не согласен, - ну так получай по морде,
Так говорил когда-то некий Конан,
Но затем пришёл некий Кольт и всё испортил.
Бог говорил Моисею:"Кончилась манна?!!".
Так что, затягивай друже потуже пояс,
Вы не умрёте, клянусь пресвятою Анной,
Ибо откуда в пустыне возьмётся поезд.
Мы доказали, что произвольную суку
Можно поднять на произвольную высоту,
Ну же, товарищ Бог, вашу руку,
Мы запустили спутник с Лайкою на борту.
**
Здравствуй, бумага. Пишу тебе, просто так
Вышло, что больше и некому. Видимо, из-за
Звуков пера по тебе, и никакой пятак
В этом с тобой не сравнится банальным визгом
Твердого по стеклу. В этом, наверно, есть
Что-то бессодержательней, чем идея
Записи мыслей. Почерк похож на взвесь
Твёрдых частичек прошлого, на людей и
Их имена, истерики, сны. Ему
Стоит тянуться к истине мотыльком,
Вечно невылетая... И заполняя тьму
Пеплом сгоревшей памяти Ни о Ком
Особенном. Стулья как
Бравые ветераны
Сотен сражений с земною массой
Массы сидящего, строят планы
Новых сражений. Глотая фразы,
Время пытается объясниться
Так-таки тиком
Стрелки секундной И с ним в упрямстве
Можно сравниться, когда безликой
Каплей ударишь о дно фаянса
Снова и снова. В шкафу скребутся
Серые тени, легионеры
Вечера - времени, в ком е*утся
Первопроходцами пионеры.
Держишь аквариум, кормишь рыбок,
Слышишь, как где-то собака лает -
Напоминаешь ( на том спасибо)
Чей-то рисунок. Его стирают....
Боже, как трудно
Твоим быть этюдом
Автопортрета. Ты сам не властен
Над вдохновением, а отсюда -
Стереотипы, и значит - ластик
Снова оставит грязные пятна. В строки
Не уместить всё богатство и образность стилей.
Я понимаю - трудно описывать Бога.
Хочешь, я буду тенью твоих усилий ?
***
Всё было навсегда, уходят времена
Сквозь полусумрак сна и сквозь очарованье,
Сквозь долгие года и вечности стена -
Не вечное прости, но вечное прощанье.
Всё было навсегда, и каждый шаг и вздох -
Сквозь вереницу дней и беспредельность ночи.
Непрочные слова, поскольку мир непрочен
Сливаются в стихи и монолиты строк.
Всё было навсегда, беспечная весна,
Душевная тоска и вечные исканья...
Всё было навсегда, уходят времена
Сквозь полусумрак сна и сквозь очарованье.
***
Когда-нибудь кончится осень,
И лето когда-то будет,
Когда-нибудь кончится серая,
Мутная липкая грязь.
Пусть ветер разгонит тучи,
И кончатся серые будни,
И праздник заглянет нам в окна,
Звонко-презвонко смеясь.
Довольно грустить о прошлом,
Считать золотые закаты,
Пускать по воде "лягушки"
И что-то там вспоминать.
Давайте мечтать о будущем,
Ну в чём же оно виновато
В рождении нас сегодняшних:
Ведь поздно хоть что-то менять...
Давайте считать мгновения,
Прекрасные, светлые, добрые,
С друзьями бродить тропинками
Под жёлтой и круглой Луной.
Давайте летать под звёздами
И жизнь рисовать картинками,
И может, даже не разными,
А может, даже одной.
Пусть осень, и что же, подумаешь...
О странах далёких и сказочных,
О тайных и неизведанных
Дорогах, ведущих к ним.
Пусть старые и усталые
Сидят на поблекших лавочках,
Одним - ожиданье старости,
Другим - не бывать одним.
Пусть дождь золотыми струями
Ворвётся под наши зонтики,
И небо - синее-синее -
Заполнит собою всё.
Пусть солнце взорвётся в радуге,
Её разноцветные ломтики
Повиснут над спящим городом,
Как чей-нибудь яркий сон.
И осень укроется листьями
В оврагах, низинах и впадинах,
Она притаится до времени
В прохладной тени домов.
И станет прощальными истинами,
Октябрьскими тетрадями,
Мелькать золотыми точками
В пространстве осенних снов....
***
Догорают строчки упавших звёзд,
Небо снова становится тёмно-синим.
Я не в силах ответить на твой вопрос,
И попыткой ответа я обессилен.
Над стаканом чая висит луна
Отражаясь в каждой его чаинке,
Это жёлтая память чужого сна
Набросала эти чужие картинки.
Это ветер-бродяга шумит в ушах.
Расплескав тишину, где-то крикнет птица...
Я шагаю по граням, но каждый шаг
За границы приводит к новым границам.
А дорога уводит куда-то вдаль
И её изгибы, её тревога
Составляют ту крошечную деталь
Интереса к жизни как такового.
***
К чему слова, не стоит свеч игра,
Ни тишины, ни вечности, ни страха.
А тишина - ну что там тишина,
Всего лишь жрица слов и мыслей пряха.
Ведь каждый звук рождается вовне,
И я гляжу довольно безучастно
На тени слов, что кружат ежечасно
В её глухой и тёмной глубине.
В ней красота имён и мыслей суть,
Но я гляжу всё так же безучастно,
А сердце разрывается на части
Всё умоляя прошлое вернуть.
Когда нибудь я вынырну из снов,
И загляну, назло своей планиде,
В лицо тому, кто этот мир сновидит
Играя бесконечностями слов.
***
Я страшусь не боли, мне страшно быть
Называясь именем легиона.
Я один из многих, стандартный быт
Современного Пигмалиона.
И оживших статуй размерен шаг -
Это стук колёс, это вой мотора,
Это та невидимая межа
Перед царством призрачного повтора.
***
Над морём встают туманы и серые каравеллы
Тенями приключений молча меж них плывут
Над толщами океана. И храбрые капитаны
Под небом, убийственно белым,
Стоят и чего-то ждут.
Никто не слетит, сдирая ладони до крови по вантам,
Чтобы всё-таки первым успеть прокричать земля,
На трудности не взирая, они доплывут до края,
Матросы и лейтенанты
Мёртвого корабля.
Они растворятся в море, станут клочком тумана,
Запахом рафинада над чашкой крутого чая
(Ещё не родился Морзе, и SOS не поможет в морге...),
От серого океана
Градусом отличаясь.
***
Входит Ельцин с Горбачевым, где шахтёры, ваши каски?
Горбачёв состроил глазки министерству обороны,
Кириенко и Грачёву, мы послушаем их сказки
О величии России, реставрации короны.
Правда нынче лишь вороны знают что такое мясо,
Мы живём идеей - скромной девкой, выброшенной в массы.
-Ненавижу эти лица.Покажите документик.
-Вот, пожалуйста, смотрите
-Дома будешь материться
-Где здесь мат?
-Ну ты, студентик...
Входят Трудовые Будни, начинают бить баклуши,
Мол, спасите наши души, заодно и покормите,
Милый Путин, добрый Путин, Путин самый-самый лучший...
Впрочем, денег маловато - вы его там пожурите.
И страдают депутатки несварением желудка
Видно с сильного устатка, впрочем это тоже шутка.
Ты, портрет... в корявой раме
Сколько взвесить, вы сказали?
Двадцать, нет... Пусть сорок ... граммов
Вай, зачем так, генацвале.
Входит Чёрный-Чёрный вторник и Геращенко, весь в белом,
Обчищая между делом близлежащие карманы,
Он расскажет сто историй, всё о вреде похуданья, а кому какое дело
Что там было в самом деле, нынче это даже странно.
Не считай чужие деньги, прежде делай их своими,
А не то поставят к стенке и не спросят даже имя.
Обменяю вам валюту.
Поменяю пол с доплатой.
Кто не ищет абсолюта,
Пусть повозится с лопатой.
Входит милая Диана, да, принцесса, все там будем.
Мы вас вечно не забудем, потому как вы, принцесса,
Гордость русского народа. Что там Пушкин - х*й на блюде.
Эфиоп, ядрёна вошь. Вот у вас - везде инцесты,
Да, принцесса... Нет, принцесса... Ну, Америка далече,
Здесь мы из другого теста - нас еб*т, но не калечат.
Кто там хочет залупнуться?
Дай газетку, почитаю...
Всё небось про эти блюдца,
Ну .... которые летают.
Входит Хрюша со Степашкой, с ними вместе тетя Валя,
Пусть её совсем не звали, но куда без кукловода?
Без него как без рубашки и пугая блеском стали
Докатились, допугали до ненужной всем свободы.
Так ведь свиньи - людоеды... Пусть пластмассовый, но всё же...
Не хватает сигареты. Ты взгляни на эту рожу, как похожа, как похожа...
Повышения зарплаты!!!!
Дайте хлеба, дайте зрелищ...
Виноваты дерьмократы, веришь?
Верю... Значит веришь...
Входит Истина В Заначке, и она же Русский Гений,
Не отбрасывая тени, утверждая нашу самость.
В превосходной белой пачке, на пуантах, даже с теми
Золотыми, непростыми, очень мудрыми словами,
Как она к нам приходила, словно древний добрый знахарь
И тихонько говорила: " А пошли они все на**й".
Коммуниста как собаку...
Мы свой самый страшный враг!
А ВЕЛИКИЙ ЛЕНИН какал?
Что ты, милый, ещё как...
Входит Белая Горячка, алкаши, снимайте шляпы,
И блевотиной заляпав крайне дорогой ковер,
(ну какая закусь ячка?) помолчите (здесь же бабы),
Дабы глупо не прослушать этот важный разговор.
Сыто срыгивая водкой, вам расскажут все секреты:
Так что выше подбородки вы, позор родной планеты.
...Поиграем? Поиграем...
Ты так хочешь? Ну конечно....
Как желаешь, дорогая?
Как угодно, только нежно...
... Поздравляем, вы папаша!
Уберите, ненавижу...
Нет, конечно воля ваша,
Подпишите тут, чуть выше...
Вот родился человечек...
Право, лучше бы он умер.
Ишь ты, что-то там лепечет...
Посчитай расходы в сумме...
Всё утихло, а из щели
Муха вылезла и кружит,
Но младенец в колыбели
Всё молчал и что-то слушал.
***
Если хочешь узнать, куда утекает ночь,
То спроси у того, чьи истины так просты.
У зелёной травы и светлых сказочных снов,
У летящего ветра и у текущей воды.
Если хочешь узнать, что за порогом дня,
Если хочешь привыкнуть к собственной неправоте,
То спроси у того, кто не зажёг огня,
Потому что звёзды светят в ласковой темноте.
Если хочешь поверить, попробуй поверить в то,
Что вчерашний, забытый тобою сон,
Где горчило полынью, где буйный ковёр цветов
Убегая к небу, прятался за горизонт -
Это правда. Но если ты хочешь знать
Как прожить без всего, без ночи и без огня?
Не ищи, не люби, не живи и даже не сочиняй.
Если очень захочешь, просто спроси меня.
***
Ворс ковра, черно-красный, как у Стендаля,
Как земля и кровь, как чернозём и глина.
Подоконник, как и хрусталик
Горизонтален, разделяет надвое исполина.
И бетон столба несравним, потому что камень
Упираясь в небо, не нарушит его величья.
Колосс пал, потому что между его ногами
Всё казалось грязным до неприличья.
Ненавижу статуи и по-моему только торсы
Романтичных богинь в этом со мной согласны,
Драпируя стенку и нагло кривляясь ворсом
Что-то хочет вырваться, сделав мир чёрно-красным.
***
Деревья одеваются в костюмы,
И ничего нам больше не осталось,
Как привечать в дому былую юность,
Так сильно не похожую на старость.
Уйдём туда, где вечно кружит ветер,
Сошьем любовь из ненавистной ткани...
От стариков, которых портит детство
И от детей, живущих стариками.
Мне грустно и мой шёпот замирает...
Мои страданья в толщину страницы,
Но если твоя нежность умирает,
Попробуй ненадолго отстраниться.
***
Вени, Види, Вици
(покушение на стих с полностью рифмующиимися строками)
Исскусство - его яды
про Вопрос. Тоска лишь
Искус твоего Я. Ты,
право, просто скалишь-
Ся за плакатом Ани и
Любо Види, Вици.
Заплакать о мании
Любови дивиться.
Поэтому что
Вдох на Вени, и
Что
Поэта мучь, то-
Вдохновение-
Не покинь и я не
Конец богинь,
Небо - бог Инь и Яня
Око, небо - сгинь.
Теперь я скрываю летящие
В ночь, в августе, в лица,
Те перья бескрылых ящериц
В небе Аустерлица.
***
А всё-таки, как здорово здесь жить,
Как здорово летать над облаками,
И в предрассветной, утренней тиши
С планетой разговаривать стихами.
Как здорово встречать свою зарю,
И танцевать с заката до рассвета.
Когда Луна, подобно фонарю
Горит в тиши таинственного лета.
Как здорово почувствовать родство
Со всем, что есть на этом белом свете,
Когда бесстыжий и беспечный ветер
Играет с возмущённою листвой.
Как здорово по жёлтому песку
Бежать, крича и хохоча с друзьями
И знать, что на далёком берегу,
За теплыми и синими морями
Другое небо, звёзды и луна,
Похожая на жёлтую улыбку.
Другие звуки, даже тишина
Как будто бы замолкнувшая скрипка,
Что замолчала лишь передохнуть,
Набраться сил, послушать гул прибоя,
И снова перед нами развернуть
Картину неоконченного боя.
Да, жизнь трагедия, поэтому - УРА.
Поэтому всё новыми веками
Зелёная, смешная детвора
Играет под своими облаками.
Поэтому сквозь бури и дожди,
Секущий ветер, слякоть и ненастье....
Поэтому-то счастье впереди,
А то, что позади уже не счастье....
А всё-таки как здорово здесь жить...
***
Листья, деревья и даже почки,
Всё это возникает из ничего,
Из точки. Постепенно вырастает
Из своей оболочки и образует
Не что иное, как новое ничего.
Вы спросите: " Ну так и что с того?",
И будете, как всегда правы.
Точно так же, как правы травы,
Для чего им лишние вопросы,
Главное, чтобы вовремя были росы.
Главное, чтобы неизбежность рассвета
Гарантировала поступление тепла и света,
Господи, как же всё это вяло и бледно,
Ну да ничего, худо - бедно,
Как нибудь дойдем до того финала,
(Бедная точка - она и не подозревала
Что мы с ней готовимся сотворить),
Ладно - мысли должны говорить,
Но только не заглушая другие мысли,
Не используя нагроможденья нелепых чисел,
А так, чтобы просто звучала
Мелодия, без конца и без начала.
Звуки мелодии не должны быть грустной
Констатацией невозможности поднятия груза,
Также они не должны быть весёлой
Песенкой идиота - новосёла.
Нет, знаете, что-то в среднем,
Сложенное и делённое на два,
Может, как те непонятные слова,
Что прихожанин слушает на обедне.
Или, вполне возможно, даже проще,
Помните, как пикирует бомбардировщик,
Вот так же - это почти идеально,
Хотя, не спорю, малость печально
Для тех кретинов, что внизу.
Бор-машина впивается в больной зуб
С тем же звуком,- "и", летящим
В чёрную бесконечность,
Пять минут превращаются в
Целую вечность - тоже идея.
А идея, мы знаем, мысль о вещах:
О бомбардировщиках и врачах.
То и другое, воплощения боли,
Даже не так - воплощения страха
Ожидания этой самой боли,
Страшен не палач - страшна плаха.
И казнённый вечно не доволен
Что палач опять перед казнью плакал.
Он не знает, кто его убивает
И за что его предают смерти,
Ощущение такое, что он умирает
Только потому, что он смертен.
Знаете, это достаточно жутко,
Как чёрная метка в обычном конверте,
Ведь, получается, что жизнь - промежуток
Между смертью и ещё одной смертью.
Дальше - больше, рассуждаем а
Рассуждения становятся явью,
Тема, которая не обсуждаема,
Счёт к любому из нас предъявит
В той или иной зубодробительной форме,
Оглушая барабанные перепонки
Звуком шторма, и в этом шторме
Слышится всё тот же тонкий
Продлеваемый в вечность звук "и" -
Так визжат обезумевшие люди,
Вдруг узнавшие, что их сейчас не будет -
Этот звук замешан на крови,
На которой потом вырастают почки,
Розы, деревья и даже листочки...
***
Холодные зимние вечера,
Когда не падает снег,
Вся эта таинственная пора:
Тебе тепло и лето- мура,
А где-то в окошке свет.
Просто представь себе - длинный бульвар,
Слева пустырь, а за ним дома,
Под слоем снега лежит тротуар,
И вместо неба серый туман.
А ты из садика там идёшь,
Тебе тепло, ты же в пальто,
Эй мороз, щёки не трожь,
Не заморозишь, всё то ты врешь,
Ты же почти никто.
Мама рядом с тобою идёт,
Твоя рукавица в её руке,
Она тебя домой приведет,
Одетая налегке.
А в тех домах, что слева стоят,
Горят огни, горят огни,
И с неба снежинки тихо летят,
И ничего не говорят,
Здесь только вы одни.
И, знаете, этакая чушь,
Как будто бы через стекло
Дома ты смотришь на эту глушь,
И, главно, тебе тепло.
А в валенках ноги в двойном носке.
Детство, что же возмёшь,
Твоя рука в ЕЁ руке,
Огни, что горят для других вдалеке,
И ты с мамой идешь.
***
Самолёты любят летать,
Самолёты летать умеют,
А мальчишки любят мечтать
Запуская бумажных змеев.
Только ветер режет лицо
Заостряя упрямый профиль,
Горизонт замыкает кольцом
Золотые пространства кровель.
А заоблачный город стих,
По дуге, пока что покатой
Чей-то змей одиноко летит
К золотому пространству заката.
Самолётов чуть слышен рокот.
Затихает: всё тише, тише.
И к закатному солнцу дорога,
По которой уходят мальчишки.
И мальчишки идут по травам:
Иван-чаю и медунице.
А закат в тишине кровавит
Их открытые ветру лица.
За бумажным вдогонку змеем.
Этот змей - это наше детство.
До заката дойти сумели,
Только теням некуда деться.
И навряд ли кто-то услышит,
И шаги становятся тише.
Одиноко бредут мальчишки,
Змей летит над последними крышами.
И уже показались звёзды.
И вечерняя в небе краска
Проливает тёплые росы,
Словно слёзы последней сказки.
Облаков золотые гряды,
Где-то там догорает память.
Самолётам случается падать
Не сгорая в закатном пламени.
Только ветер гудит упруго-
Самолёт набирает скорость.
Со своим настоящим другом
Покидаешь закатный город.
Расколовшись о призмы крыш,
Не щадя опустевших улиц,
Гул мотора разгонит тишь
И она растворится в гуле.
Где-то будет скрипеть крыльцо,
Кто-то станет считать излишки,
Чей-то змей, завершив кольцо,
Приземлится к ногам мальчишки.
***
Мне казалось, что на улице снег,
Это он светит отражённым светом,
Сквозь прозрачную кожу закрытых век,
Сквозь окно, за которым было лето.
Мне казалось, что пятна - это следы,
Что реальность выступает проталинами пятен,
Выражая тем самым сущность судьбы
Даже в том, что я сам себе не приятен.
Мне казалось, что истина - это свет,
Оказалось, что истина стала болью,
Я могу оставаться самим собою
Лишь за тонкою плёнкой закрытых век.
Я могу, но не смею открыть глаза,
Потому что могу оказаться снова
В положении крутящегося колеса
Которому не оставили ничего иного.
Я наматываю себя виток за витком
На орбиту общевселенского счастья,
Мне казалось, что я глубоко несчастен,
Оказалось, мне казалось совсем не то.
Всё меняется, но я остаюсь другим.
В этом мире, который абсолютно бесцелен,
Мне, не верящему уже ни в одну панацею
Остаётся только считать шаги.
«Как дела»,»Привет»,»Сколько лет, сколько зим»,
«Извини»,»Спасибо»,»Мы тебе не мешаем?»,
Мне казалось, что я неотразим,
Оказалось, я только неотражаем.
Мне казалось...
***
Смыкаются рельсы в придуманной точке,
И в свете таких же придуманных истин,
Шагая по шпалам, придуманным строчкам
Приходим к исходу, но он ненавистен.
Пусть каждый идёт своим собственным ходом,
Вот только всё то, что сейчас я пишу вам
Является болью моей и исходом,
Который, к несчастию, тоже придуман.
***
Мы движемся дорогами веков
К последнему и главному исходу,
Как будто в чью-то мерзкую угоду
Черкаем ночью полчища стихов
И пьём дистиллированную воду
В надежде одурачить дураков.
В той точке, где смыкаются пути
И где конец любого направленья,
Погребено последнее “прости”
И на могиле старой верной тенью
Лежит моё былое сновиденье,
Которое могло произойти.
***
Ощущение необычности,
Ощущение защищенности,
Время странной такой непривычности
С отрицанием разобщенности.
Под ногами земля мистически
Убегает назад по прежнему,
Трудно дать математически
Описание снегу вешнему.
Лес зелёный вокруг раскинулся,
Город слышно совсем по домашнему,
Мир, казалось, к тебе придвинулся,
Объясняя что-то всегдашнее.
Одиночество, но с возможностью
Путешествовать с возвращением,
Это истина с непреложностью
Невозможности пресыщения.
Полусумрак раннего вечера,
Под ногами шпал мельтешение,
Ты идёшь по ним с другом встреченным,
Это вечное утешение.
Этот день пролетел оправданно,
Столько важного было сделано
Как всегда нежданно-негаданно,
Как всегда по рискованно-смелому.
С этим миром вокруг единение,
С этим лесом, природы созданием,
Принимая совсем без сомнения
Совершенность всего мироздания.
Звёзды ласково так зажигаются,
Мягким светом и как бы согласием,
Так, по видимому, и рождается
Тишины совершенная пластика.
Если б день начинался сызнова,
Я бы снова ушёл от вечного,
С этим другом, из дома вызванным,
С ветром ласковым, мною встреченным.
Тихо лес за спиною колышется,
Повторением дня вчерашнего,
Я не слышу, мне только слышится,
Он зовёт меня из тогдашнего.
Небо звёздным шатром раскинулось,
Исключая другие сравнения,
Нам казалось, что нас покинуло
Неприятие исключения.
Хорошо возвращаться в прошлое,
То, которое не потеряно,
В то, которое мысль дотошная
Не постигла и не измерила.
Мы вернулись домой тем вечером,
И мечтали о дне сегодняшнем,
Ну, а ветер, никем не замеченный
Облаков разгонял полотнища.
***
Словно птица, в полёте бреющем
Я летел по вечерним улицам,
Ничего ни черта не умеющий,
Если кто-то интересуется.
И на скорости ветер бешеный
Представлялся подушкой свежею,
Я был птицей, никем не задержанной,
Я был мыслью, безумно смелою.
А вечерние улицы города,
Наполнялись живой нереальностью,
И в ушах как удары молота,
Понимание колоссальности.
Понимание бесконечности
Этой жизни в полёте бешенном,
И причастность к летящей вечности,-
С этим миром я был замешанным.
Этой скорости продолжение,
Этой радости ожидание,
Мир не сделал мне одолжения,
Просто выполнил все желания.
Просто ветер такой неистовый
Дал вечерней мне выпить свежести,
Просто я огляделся пристально
И пропал окончательно без вести.
***
Жизнь - всего лишь присутствие света во тьме,
Слабый отблеск далёких костров,
Это игры теней на великой стене,
А стена лишь один из миров.
Непонятно сплетаясь в старинный узор,
Изгоняя собой полутьму-
К этой вечной игре ты приковывал взор
До сих пор не поняв почему.
В раннем детстве своём, в тихой спальне лежа,
Не дыша, ты смотрел в потолок,
И какой-нибудь неинтересный чужак
Бесконечную сказку показывал в срок.
Там летели, сплетаясь, животные вскачь,
Там драконы, принцессы, другие миры,
И добро навсегда, и палач не палач
В этом мире извечной игры.
Потолок превращался в арену миров:
Мира темного, злого и мира добра,
И ненужным тогда было знание слов,
И вчера оставалось вчера.
Дженни
Извечной красоты мечта,
Извечной пустоты томленье -
Родилась яркая звезда,
Из ниоткуда в никуда
Она промчалась в запределье.
Пусть в небе много ярких звёзд,
Горят в ночи и вечно манят,
Ты к ним относишься всерьёз
И ночью, в рощице берёз,
Они тебя не одурманят.
Лишь этот краткий жизни миг,
Когда звезда летит, сгорая,
Лишь этот вечный жизни крик,
Что в душу каждого проник
В душе моей не замолкает.
Вот только жизнь не звездопад,
В конце концов и он проходит,
И сразу множество преград
И, в сущности, ты даже рад,
Что ничего не происходит.
И ты живешь не зная как,
Но снится иногда,
Сквозь одиночество и мрак,
Сквозь тривиальностей пустяк
Последняя звезда.
То было пару лет назад,
Не так уж и давно,
Я к Дженни шёл в последний раз,
Лишь обменяться парой фраз,
Мне было всё равно.
Когда мы любим, то всегда
Мы дарим часть себя
И невозможно обмануть,
Себе на подлость присягнуть,
Действительно любя.
Сквозь нереальность странных снов,
Других за них кляня,
Выносим театральность слов
И ужас пред лицом врагов,
Безверие в себя.
О время, ты неважный вор,
Пытаясь обокрасть,
Ты забираешь всякий сор
И не вступаешь с нами в спор,
Но оставляешь, как всегда, бесценнейшую часть.
Прощальный Дженни поцелуй
Последним был тогда,
Но вечно будет мне светить
Последняя звезда.