Москва в дыму, дым ест глаза,
зрачки в горячке,
а тут и вечер взял – слизал
остатки из заначки.
Дым ест глаза, Москва в дыму,
и горечь-запах дыма,
куда-откуда тянет, не пойму,
но тяга та – неодолима.
Она – прилежный клерк, ей долг велит
с утра считать хозяйские доходы,
и я, вернейший пёс-пиит,
тащу Ей стих, как дичь с охоты.
Пивка попить бы кружки по две,
а Ей - сквозь дым, куда – не весть,
и не сказать, что в этом – подвиг,
но героическое есть !
(05.09.2002)