Маме
Я как репейник вольный рос
в краю кикимор и русалок,
в чащобе хмурых ёлок-палок,
среди нечёсаных берёз,
под громыханье лютых гроз,
под колготню ворон и галок…
Там, зубы скаля и рыча,
кружилась нечисть ошалело,
в ночные окна то и дело
ломилась, лапами суча,
носы расплющив, и свеча
на подоконнике горела…
Там жадной поступью, легка,
как на помине, смерть ходила,
но ты теплом своим хранила
меня, но струйки молока
мне грудь давала, но рука
меня заботливо крестила.
Мы по зиме, ютясь рядком,
хранимы были русской печью,
и про любовь мне человечью
ты песни пела шепотком,
и так вот, вместе с молоком,
меня вскормила русской речью…