Посылаю тебе письмо, досточтимый Хэ,
из почтовой беседки на берегу Хуанхэ.
Скоро лодка отчалит. Наморщенная вода
теребит плывущие по реке суда.
Собран второй урожай, и гуси сбиваются в стаи.
Моя служба проходит сносно. Хотя местами
беззаконие и произвол безмерны.
Очищение дальних уездов от скверны
может потребовать принятия жёстких мер.
Впрочем, ты это знаешь, как боевой офицер.
После твоих деяний справляют поминки –
я же рассчитываю лишь штрафы да недоимки.
Что ещё написать тебе? В глубине страны,
когда ночи и тягостны, и темны,
вспоминается наша юность в Ланьчжоу.
Разделяя кров под крышею дома чужого,
мы тогда попивали вино да пиво,
сочиняя стихи обильно и торопливо,
да орали песни под небом лунным.
Так однажды мы были задержаны караулом.
Что такое студенту двадцать ударов палкой?
Это было предсказано нам гадалкой
в захудалой чайной возле большой дороги.
К слову, девушек нравы были не так уж строги…
Вот такие мысли пришли, досточтимый Хэ,
в мою старую голову. На берегу Хуанхэ
я прикладываю к листку бумаги печать:
почтальон торопит, и надо уже кончать
писанину перед тем, как ветер вырвет из рук
и унесёт бумагу, закинув невесть куда…
За горой маячит луны надкусанный круг.
Впереди – река и прибрежные города.
Через пару месяцев, видимо, буду в родных краях.
Будет время – пиши, хотя бы и второпях…
23.10.1998