Как холодно в плену приблизительных улиц -
скорее прочь, на северо-запад:
оттуда свежим поверьем дует.
Моя тень на песке напоминает краба.
Северный день повернул на убыль.
Правой рукою песок сцапав,
ощущаю сквозь пальцы текущие зубы
обитателей древнего побережья.
Большинство из нас, как и прежде,
полагают себя мудрее предков.
Но, удалившись к озёрам и рекам,
когда рассмотришь окружающую природу
(если способность такого рода
ещё не отпала за полной ненужностью),
то, вероятно, обнаружишь с ужасом,
что прошлое - прошло, как водится,
мимо,
и мы - потомки слепых пилигримов,
бредущие по суровой местности
вроде вечности,
поскольку малопонятные окрестности
можно предвидеть разумом. Однако
что-либо изменить мы, увы, не в силах,
ни рассмотреть деталей, ни как-то
зацепиться за смысл, знак или символ.
И мы несём свою ношу - бумаги,
головы на плечах и т.д., и, наги,
забираемся в нежные (или не очень) объятья
и кажущейся лёгкостию зачатья
продолжаем извечную цепь
страданий,
и, глядя на твердь
возводимых зданий,
питаем иллюзию линейного роста,
но, вероятно, всё не так просто.
Наказанный
метастазами разума,
сижу на бревне, уносимый временем.
Ветер стихает, утомлённый трением.
Оттуда, откуда меня унесло,
тянется цепочка холодных слов.
28.11.88.