Вот тот город стоит на холме, но одной из частей своих только.
И раскинут садами со спелыми, сладкими фруктами.
И хранит этот город дракон о семи головах, а вкушает дракон сладких яблок и масел оливковых, тминных и вин самых лучших.
А одной головой говорит: и враги перед ним и готовы просить о пощаде;
А второй головой говорит: и друзья его нежные всходят и ступни ему лижут и гладят загривок;
Третьей молвит главой: недовольные всходят перед ним и встают на колени;
А четвёртая молвит, и нищие с радостью к солнцу обращают молитвы о своей наилучшей из жизней;
Коли пятая молвит глава: изрыгнётся на землю проклятье, и караемы будут неверные люди, и рабы недовольные сгинут, и исчезнет немилое сердцу, и всё то, что дракону противно.
А шестая глава лишь пророчит, и слова её истину носят, но понятны они лишь способным: кто имеет лишь уши – так слушай!
А седьмая глава усыпляет, и слова её пенью подобны, и кто слышит то пенье – пребудет – тот навеки в спокойствии духа.
И все головы эти драконьи исполняют священную волю, и откроются, чтобы словами наполнялись окрестные земли лишь по слову первейшему зова.
А от зова того разверзаются бездны, и лишь ухо драконово может это крепкое слово услышать, и лишь кости его не сдробятся –
Но по Зову хранимые в граде – одаряются словом дракона, дабы истиной скреплено было окрест всё, и довольство в согражданах было вовеки.
А над этим огромнейшим городом рослым – возрастает огнём и пожаром –
Роза деревом жёлтым с лепестками из блеклого снега –
И тот снег принесён чёрным барсом от вершин недоступной горы – и лишь барс этот знает дорогу.
А сверкает огнём эта роза и тяжёлым дыханием веет, но лишь вблизь к этой розе пришедший – сразу слепнет, и дух его минет, а в глазах, вместо них, будет пламя – но дойти туда слабый не может: нужно долго вдыхать запах серы и остроты двухмерных из лучших привкусить – а, дошед, будут уши разверзнуты кровью, и взвещает к тому зов внестенный – и тогда будет барсом хранимым тот из людей.
И снег не стопить от снегов твоих, прозрачность озёр не испить в глубине, до дна не вкушать твою сласть –
Огонь твоих губ – это кладезь мой – исполненный вод, от которых вкушать –
И город подобен тебе вполне – а псы те врата:
У глыб из воды, средь зеркала их – плоть врат – которых нельзя переплыть, но коли коснулся, то внутрь не войти, а прочь отойти – только в воле чужой – и Зов – это лишь – способен решать: войти иль уйти.
Семь глав – у тебя – и от каждой познать: как точка, в которой срывается нить – а нить, не касаясь с собою самой, - в кусках своих держит огромную боль – не каждым, но всем.
И плоть твою петь; тот город, вкушать – который твоё и что ты.
А ты – это кровь на руках и в душе, от самого тонкого ила реки в тебе есть таящая силы – и злость – безумная тягость – влечение вглубь – в топь, в ил.