1
Мы распашем поле, построим город,
Мы поднимем флаги, но лучше ворот
На пальто, которого неприглядней
Не найти и кинем сухое “Вряд ли”
На “когда вернешься?”. По полю брани,
Где растут заборы и где, по крайней,
Не растут сугробы, грибы и толпы,
К чёрной речке выйдем, поплавать чтобы.
Мы уйдём туда, где тепло навеки:
Имяреки, чудища, человеки.
Мы посадим желудь, а после, купы
Озирая, увидим, что дали дуба.
Мы запрудим реки, взорвём каналы,
Мы войдём во все мировые анналы.
Панацею вырастим мы на грядке
С помидорами, после сыграем в прятки
2
С одиночеством. Будем сверкать глазами
Из углов, которых не знаем сами,
Чтоб найти забвенье во вкусе чая,
Никому особо не докучая.
Тишина устанет быть тишиною,
Она станет голосом за спиною,
Как слеза поэта, отлившись в бронзе,-
Будет долго стынуть в стихах и прозе.
Мы восславим прежнее поколенье,
Мы падём пред Господом на колени,
Мы растопчем злобу, развалим мебель,
Разменяем небо на быль и небыль.
Променяем вечность на что-то кроме,
О родстве узнаем по вкусу крови,
А затем, поверив, что в плюсе минус
Мы к самим себе попадем в немилость.
3
Ночь расставит точки над каждой тенью,
Мы не будем нами, но станем теми,
Кто на кухне истиной кровоточит,
Замолкая (если не к месту) тотчас.
Наши мысли сделаются оградой,
Укрывая нас от чужого взгляда,
Одинокость по одному построит,
Мы на вас не смотрим, и вам не стоит.
Так, потея скученными телами,
Костенея в этом смурном бедламе,-
В меру сил заделавшись монологом
Тишины, не веря, что тронув локоть,
Уведут туда, где живут печали-
Мы простим себе, как врагам прощали.
Воздадим богам и на нашей тризне
Не достанет наглости укоризне.
4
Нам не чуда надобно - абсолюта,
Нам потребна божеская валюта,
Мы кричим не “ужас в пригоршне праха”
А “судью на мыло”, “судьба не сахар”...
Лепим Ложь и Правду из мокрой глины,
Мы летаем в космос, меняем климат,
Но в конце учебника нет подсказки:
Мы с тобой, всего лишь, герои сказки.
Цветок
(И.Б. посвящается)
.
I
Не костенеть, а баг-
Роветь... Как будто
Костяшками под утро
Хрустит абак -
Устав считать листы, чай,
Стоят деревья
Покамест – ветер: дремлет,
Неловко тычась
Губами. Будто убыл
Быстрей брегета:
То плача вдалеке, то
Толкаясь в губы
II
Сухие. Будто тонет
В бутонах пятниц
На клумбе, где попятясь
Наверх, в ладонях
Очутишься, еще
Отчасти рядом -
Один отдельно взятый
Цветок. О чём
Нам говорить, скажи
О чём? Когда-то
Я думал (недостаток
Людей...) о Лжи,
III
О Правде, итд...
Но ты то сырость
Не разводил, а вырос
В иной среде.
Сказать по правде, ты
Ничто иное,
Как сумма перегноя
И красоты.
Точнее, только то,
Что будит отклик
Воображенья вкупе с носоглоткой,
И есть цветок.
IV
Тычинки, лепестки,
Пыльца... Пустыня...
Пески, в которых стынет
Тот лепет, скинь
Который и найдешь
След караванный
По отпечатку рваных
Песком подошв.
Летучий пепел, в ком
Ледащий петел,
Сорвав аплодисменты с мертвых петель,
Воскреснет стебельком
V
В руке. Помимо
Ухода ножниц-
Нет роста. Что ж, не
Дыши, замри, но
Всё ж на виду
Для садовода,
Что год от года
В своем саду
Горбатится - и он
Неисправим.
В его руке, как некий херувим,
Как пантеон -
VI
Букет. И аромат
Звучит осанной
И тянется, как санный
(недаром над
Судьбой-одноколейкой
Цветет гербарий
Проклятий- комментарий
Дырявой лейки:
Ударившись лицом
О грязь и в голос
Поскрипывая...) полоз,
За горизонт:
VII
В зрачке коричневеет
“Северо-Запад”.
Цветок, увядший запах
Заплесневелый.
Запахнувшись в жупан,
Стоят за шторой
В графине, Командора
И Дон-Жуана
Свидетели. Пошарь я
Рукою близ,
То выбреду на мысль
Рукопожатья
VIII
Как формы диалога камня
Со стебельком.
Серение сукном недалеко
От пестрой ткани
Становится попыткой каменеть
Цветочно или каменно цвести:
Суметь в ладошках статуй разместить
Ромашковое, НЕУРАЗУМЕТЬ
Которое обязаны, безумье.
За пазуху
Засуну стебелек и двину посуху:
Слезу ли,
IX
Росинку утереть ребром руки.
Щебечет дрозд ли
На кипарисе, но чужие ноздри
Покамест, я надеюсь, высоки.
Ирис, герань, пионы, гиацинты
Примолкли, поступь
Заслышав садовода. Воздух
Отменно цинков
На цвет и вкус, на пробу...
И только небо
Подошвою нависло. Стебель
Ломаясь, обувь
X
Рассматривает. Видя номер,
Рифленку, мясо
Трав. Не жалея связок
Взывает? Но не-
Заметен, незаметен: дико,
Зане напрасно.
Достигла разность
Предела, пика
Абсурда, раз палач не прячет
Глаза и множит
Ответ, но он глухой, и значит
Что жертва тоже
XI
Убийцу не заметила.
Убийца
Неволен, лишь пыльца
Как пыль сочится (в клочья удила’..)
На лацкан, как на шпиль
Кремля и башни:
Зато ему не отстирать рубашки
От неких “ду-ю-спик”
Старушек богомольных.
Одуванчик
Пылит, а пыль садится на диванчик
И звонит в Смольный.
XII
Везде асфальт,
На кладбище цветов
Стоят дома. Коснись обоев, то
Последние, базальт
Обожествляй. Снимая головные
Уборы, нюхай камня аромат:
Коль город – вширь, то вверх - растут дома.
И светофоры падают цветными
Тенями анемонов,
А кладбище – цветник, большая клумба.
Мы все глядим (увы и ах) в Колумбы,
За(к)рывшись в оном.
XIII
Не костенеть, а баг-
Роветь. Случаен
Узор: табак,
Тремоло молочая
И чистотела
Короткое стакатто.
Так лепесток в стакане
Чуть обалдело
Пытается понять
Закон круженья
Над лужами, достигнуть отраженья
И приравнять
XIV
К себе себя. Из сотен лепестков
Метель панует
Над стебельком. А ну и
Плевать. О ком
Грустить, когда белеет молоко
Вовек и присно.
Слети с небес, проснись, затем нагнись, но
Недалеко –
Двумя перстами подведи итог:
Но только тот, кто обрывает судьбы,
Тебя поймет. Сорви и полной грудью
Вдохни цветок.