Рыба, мне очень плохо. Мне даже хуже, чем только что.
М. Щербаков
Все по местам, ничего, казалось бы, не случилось,
только тоска перелилась через край и хлещет.
Ты помнишь общеизвестное правило, милый, —
первыми всегда отпускают детей и женщин.
И мечутся пальцы в пляске святого Витта,
дробь выбивая по трубке молчащего телефона.
Последней пулей или последним литром —
стреляйся, как поступали во время оно.
Видимо, как ни пытайся, не обойтись без фальши
в диезах, чтоб сохранились главные ноты.
Я заставляю себя отойти на полшага дальше,
стать холоднее… Радость моя, ну что ты…
Ты ведь прекрасно знаешь – мне никуда не деться,
лишь на секунду спрятаться в глупых виршах,
потому что ты – далеко, и близорукое сердце
не знает наверняка, меня ли ты помнишь-ищешь…
И я — докатились, боже, — цитирую Щербакова,
вяло ковыряя вилкой застывший ужин.
Рыба, проклятая рыба, мне так х…ево…
Рыба, ты не поверишь, — мне, кажется, даже хуже.
7.11.02 г.