Из осенней синей дымки
выпал на мое плечо,
словно жёлтая росинка,
паучок-крестовичок.
Как-то временно и криво
примостившись на руке,
пел он песню пилигрима
на безмолвном языке.
Это песенка, в которой
наступает новый век.
Это песенка о море,
высыхающем без рек.
Это песенка о ядах,
о копчёных небесах,
о смертельных автострадах
в искалеченных лесах.
Паучок почистил крестик
и исчез в вечерней мгле.
А остались я и песня.
Но никто не верит мне.
1984