***
Зачатое, рожденное, бессонное,
поставленное на ноги, ушедшее...
Прогулкой преимущественно пешею
я наслаждаюсь с пылом беспризорника.
Из чрева направляюсь в лапы вечера.
Ревела (было дело) в одиночестве.
Теперь нет сил, нет выхода, нет отчества.
И окна почему-то все решетчаты.
Зачатое на пляже? Вот – романтика!
В любви? И слава Богу вездесущему.
Но у судьбы – характер не из лучших и
влеченье к постоянной клептомании.
Крадет она возлюбленных у любящих.
Крадет в чаду азарта так восторженно.
Бросает утешенье: «Так положено»,
остатки жизни выдавив из тюбика...
***
Мне страшно. Люди умирают.
А небо остается ясным.
Как смертен, уязвим мирянин.
Как небожители прекрасны
и недоступны. Знаешь, страшно.
Буддизм поможет? Сомневаюсь.
Душа открылась нараспашку,
над бреным телом издеваясь.
Из афоризмов состоящий,
короткий день проходит быстро.
Линяет солнечный мой зайчик,
мечта из тонкого батиста.
Мне страшно. Даже все скелеты
в шкафах затихли с перепугу.
Все тайны выдаются ветром,
летающим нам летним лугом.
Вот древо – без корней, без веток.
в сухой земле, томимой жаждой.
Вот – крепкий камешек Розетты,
разгаданный тобой однажды.
И мозг под тонкой скорлупою
мне грецким кажется орехом.
И суд выносится Судьбою,
смеющейся над человеком.
***
Хотите равноправия? Ловите.
Свободы слова, жеста, крика, воя?
Вы вызывали скорую? Спаситель
идет на помощь прямо с аналоя.
Свободы смерти? Вот она – свобода.
Насмешка над гордыней человека.
Но он затих, не распевает оды,
слуга и раб. Не лекарь, а калека.
Хотите равноправия? Держите.
Права у всех равны на этом небе.
Живите тихо, сухари сушите
из черного и лакомого хлеба.
Смотрите телевизор и читайте.
Пишите, если пишется. А ночью
смотрите сны под знаком копирайта.
Уподобляйтесь в тексте многоточью...
А после... Впрочем, после будет «поздно».
У человека нет страшнее кары.
И острые мерцающие звезды –
души одной высокой аватары.