Полковник пред строем озлобленных зэков
совсем не такой как в постели… Наверное…
Он черств и жесток. В восточных глазах
затаилась агрессия мысли и воли.
Желание бо-о-о-ли… чужой!
Он мудр! И сжавши в железный кулак
ураган первобытных эмоций, спокойно
вещает зэканам о правилах и распорядках.
Занятно! Занятно, занятно…
Каракуль папахи покрылся серебряным инеем.
На выбритых скулах белым налетом мороз
освежает дубленую кожу. Полковник мал
ростом, но выше напротив стоящих.
Величественнее… в настоящем…
А ночью… спокойные руки слегка прижимают
жены целлюлитное тело. Полковник устал
и ему опротивели жадные вздохи. Он требует
самого раннего утра. А утром… закрывшись
на кухне, украдкой звонит журналистке
из местной газеты. Он знает ее по работе, но хочется
ближе… Полковник не терпит отказов!
Напрасно! Напрасно, напрасно…
Полковник пред строем озлобленных зэков
совсем не такой как в постели… Наверное…
Полковник ликует, когда черное быдло
вскрывает себе животы и запястья. Он мудр!
Диагнозы Фромма его не пугают. Полковник уверен,
что лезвие бритвы, вспоровшее чью-то брюшину,
спасает от бед человечество. Пусть не надолго…
до будущих всплесков агрессии…
Полковник владеет изяществом речи и…
матом отборным. Полковник собою
доволен… доволен… доволен… Но
зол на себя, за то, что влюбился……