**
Мы снова торопливы и беспечны.
А наша связь – обречена на вечность,
и приговор к свершению чудес,
обжалованью впредь не подлежащий,
уже подписан и скреплён печатью
под грозным наблюдением небес.
Мы начищаем обувь чёрной ваксой,
мы с важностью считаем параллаксы,
и докторскую любим колбасу,
и Брехта почитаем чрезвычайно,
и нас лишает права на прощанье
невидимый, неведомый нам суд.
И жизнь несётся в суетном кружении,
и остаются средством для общенья –
лишь мысли друг о друге, или сны;
но тоном, не дающем вероятность
засомневаться, кто-то шепчет внятно,
что мы друг другу – всё-таки нужны.