Памяти Бориса Поплавского
1
Ночь на диво! Буд-то летом
Полной грудью грезит лес,
В желтых листьях теплым ветром
Прокатилось: «Пан воскрес!»
Встрепенулся грай картавый,
Вспыхнул лебедь, звездный крест,
Сел на раненные травы
Сладкой вестью: «Пан воскрес!»
Но на утро, против правил,
Белокур, как древний грек,
Самый первый, слишком ранний
Вдруг раздался тихий снег;
В небе млел гусиный гогот,
Глухо бил зари тимпан,
В предрассветный, хмурый город
Козлоногий входит Пан –
-Берегись, гордец бетонный,-
Я посею в жерла пор
Убивающие тонны,
Мириады черных спор.
Ветром до костей раздето,
Холодам наперерез
Вскрикнет в муках Бабье лето:
«Пробудитесь – Пан воскрес!»
Дни комет пришли на нерест,
Где пожатья добрых рук?
Кто услышит яблок шелест,
Хвост паденья, тихий стук?
Отворите…-нет ответа,
Город высосал восход,
И сжимает Бабье лето
В паутине гнили плод;
Смерть отчаянно трепещет
В липких нитях сентября,
Длиньше, толще ветви трещин,
Боги – листья, люди – тля.
Пан танцует и хохочет,
Жнет теней победный рев,
Гoрод пойман в сети ночи,
В лапы черных муравьев.
2
Библейская пыль вавилонских башен,
Крестится день распятием тьмы,
Нас выжмут до капли, души наши
Спрячут в глубокие норы зимы.
Тарелку денег получит голодный,
Расплавленным золотом жажду зальет,
Земли покроет самый модный,
Самый веселый, зеленый лед.
3
Набег зимы застал врасплох,
Перины распорол штыком,
И тополь за окном оглох,
Устав разбухшим языком
Ворочать комья снежной жвачки;
Под рыхлой тяжестью ссутулясь,
Деревья, как седые прачки,
Ветвями в лужи окунулись –
- Как ловок плеск ладонной гнýти,
Листает записные книжки;
Томились лиственные груди,
Питая слякотью манишки.
И осень кончилась, пробудно
В массивный черный телефон
Рекой набата вьелось утро,
И воды бил веслом Харон;
Печальные вскипали брови,
Струились четками гудки,
Морщиня гладь безлюдной нови,
Вращались цифры – поплавки,
Но, вспять алкая цепи строк,
Забрезжит младенец в купели,
И вновь ему рогатый бог
Весь мир сыграет на свирели.