***
(ты плохая. зима пройдёт.)
раздевалась в разрезе штор,
а потом - о, двухтысячный год
сдохни! - размазала рот
невозможной, чужой улыбкой,
слишком липкой
для этих губ.
время пиная,
как арестанта конвойный,
вечность вступала в права
и любая попытка возврата
была бесполезна ;
на словах
пел запрет
а рассвет
лез в окно
(это место я вычеркну).
только одно неизвестно:
как попала в подстрочник любовь?