В начале были очи серые ее,
Сияли радостью
они освобожденья,
Потом удар о землю, мрак, небытие.
Но помню сладость я
свободного паденья.
И было золото чарующих волос,
Живительная фляга
губ в улыбке.
А после мой карман страдание понес,
А сердце – скряга -
скорбные убытки.
Когда у полного струилася стола
В потоках винных
неги круговерть,
Тогда она и жизнь, и смерть была,
Ей имя – Ева –
жизнь и смерть…
Но вот бесформенность не нравится стиха,
Смешны подчас
нелепые курьезы.
Простите мне, – не ведаю греха,
Что лью из глаз
бесформенные слезы.