Темных лестниц корявые стены.
Окурки хрустят под тяжелой подошвой.
Нити струящейся плесени белой
Радуют сердце развесистой ложью.
Драных дверей дерматин обожженный
Трещин кусками скрипит и струится.
Язвою мучим, стоит прокаженный
Город. Но все же собою гордится
Странною гордостью пьяного бреда.
В струях помоев разит перегаром.
Здесь лишь от вида лишишься обеда,
Напрочь извергнутого от угара...
Мрачно уродливы жуткие тени,
Те, что скрывает маразм подворотен.
Только страдания, только потери
Рвутся наружу с безумных полотен.
Пусть он назвался когда-то, как спальный,
В этой юдоли послушного стада;
Но оживает огонь инфернальный
В ветхости пятиэтажного ада!