на жирном гуталине площадей,
как магма задышали занавески.
так делалась любовь -
ваять принцессок
намеренно просили токарей.
мучительно считали фрикций ряд,
всё в такт, как пишут горе-гороскопы,
в токарских семьях бушевал оргазм -
закончить неприятную работу
мечтали все: и ЖЭК и сам Горгаз.
а на брусчатке сотни малых солнц
схватились с солнцами большими, понарошку.
на каблуки крепились спешно крошки
в награду суемудрым воробьям -
глашатаям всевластным и ничтожным.
давай–давай используй мизер-шанс:
в семье достаток хрусталя и, вот, принцесса,
отменный повод выпить вязкий шнапс,
селёдку съесть в бемолях и диезах,
беседуя за мировой коллапс.
собою, возрождая антитезу,
о том, что и кухарки правят мир,
в рабочие районы полонезы
вошли стремительно, как будто родились
в хрущёвках фильмов Мартина Скорсезе.
вдыхая реквизитный формалин,
в сафьяновый, что редкостно, чехольчик
на время пересменки уложил
помрежиссера, сытый барахольщик,
меня - сценарий в жар своих бахил.