***
Оглянулся-
Прошедший мимо человек
Уже исчез в тумане.
Сики
Выплыли из тумана.
Какое широкое море
Лежит перед нами!
Сики
В неравный бой зеленого стекла
И карих глаз, седой военачальник
Врага - туман, порядком измочалив
Противника трехневным ожиданьем
Бросает вязы, улицы, дома,
Щитов рекламных яркую помаду;
Венчающие темные громады
Те надписи, которые с ума
Свести способны отблеском настенным,
Горящие неоновые буквы
Которых, указуя на предмет,
Для наших глаз невидимый, туманом
Запрятанный неведомо куда,
Являются синонимом “невстречи”
И в этом смысле непереводимы,
Поскольку только очень нелюдимый
И очень романтичный пешеход
Пойдет через дорогу за мерцаньем,
Похожим на огни святого Эльма:
С той разницей, что святости в нем меньше,
Чем в булочке, забытой на углу.
И след зубов, в котором прорастает
Посаженный руками кулинара,
И выросший под светом ртутных ламп
Ночных исканий каменный росток,
Пока ещё довольно неприметен.
Чтоб вызвать нареканья, интерес
И вообще какое-нибудь чувство,
Вещице нужно только подождать
И дать себя нечаянно заметить.
И если жизнь - эквивалент искусства,
То, видимо, искусства ожиданья.
Всего верней - искусство есть близнец
Способности не думать о минувшем,
Способность эту передоверять
И списывать на точность перевода,
Синхронно улыбаться в пустоту
Улыбкою до странности кривою.
Всегда непреждевременный конец -
Награда за уменье дожидаться.
Он впереди, а то, что за спиною -
Обычно есть причина ожиданья.
Так всадник, восседая на коне,
При виде вас способен содрогнуться,
Желанием единственным томим -
Остановиться, чтобы наконец
Передохнуть, не в силах оглянуться
И посмотреть: ЧТО следует за ним ?
Но впрочем, это наше отступленье,
Хотя и удивительно совпало
С началом отступления тумана,
Навряд ли проливает яркий свет,
Скорей оно укутывает тени
В пастельные и нежные тона -
Тем скрашивая горечь пораженья
Уставшему от недосыпа мозгу.
Последнему, увидев тень слона,
Немудрено шарахнуться от моськи,
Которая, условности стирая,
На этот раз воздержится от лая...
Однако отвлечемся, я хочу
Вам рассказать про то, что было дальше
Того момента, на котором всяк
По прихоти великих баснописцев
Привычно обнаруживает точку,
Как будто пробку в горлышке бутылки,
На дне которой плещется мораль.
Мне неохота рушить пастораль,
Но ты - читатель - не чеши в затылке:
Тот борзописец брал не столь далекий
Прицел, чтоб обнаружить недолет.
И ручка, уподобившись затычке
Бездонной бочки, всё же не дает
Карт-бланша глазу: видимо, роль-мопсик
Достаточно мешает в кучу такс,
Болонок и жестоковыйных мосек
Чтобы в слоне увидеть кокурента,
А вовсе не обидчика. Итак:
Ещё не успевает сигарета
Дотлеть у созидателя нетленки
Процессия скрывает за углом
Коллизию иного анекдота
Где моська всё же цапнула слона.
(А после только завиток тумана
Как влажный локон по виску скользит,
И за плечом размеренная поступь:
Здесь нет слонов, но ты - слоновожатый;
И сохнет перекинутое небо
На бельевой веревке проводов)
Её убили сразу, да и слон -
Когда взбесился, тоже был убит.
…Но бой идёт, фонарь, отрикошетив
Своим лучом от бойницы балкона,
Старательно замешивает желтый
И чистый свет на амальгаме лужи,
Тем самым подготовив западню
Для глаз того, кто вынужден прилипнуть
Хотя б затем, чтоб сотню раз на дню
Облокотившись, в грезы погружаться
И видеть мир оттуда светло-желтым
Как муха из кусочка янтаря.
Так краб, должно быть, смотрит из глазницы
Когда-то вечно пьяного матроса.
Я не индус, но было бы забавно,
Когда бы в прежней жизни он утоп
На том же самом месте тем же самым
Матросом, из которого однажды
Он снова будет мир обозревать.
Из той же точки, но… переродившись,
Тот желтый свет - он просто слишком ярок
И не привычен глазу человека,
Как будто бы волнуемое ветром
Лоскутное цветное одеяло
Набросили на поле, где пшеница
Играет миллионами колосьев.
Как будто в неге смежила ресницы
Иная дева, чтобы ей приснился
Все тот же яркий светло-желтый сон:
В окне видны два корпуса больницы
И кто-то, шевелящий в них лицом.
Неразделенность тысячи страданий
Не канет в глухоту и немоту,
Но станет, может, белизной подушек
В окне маячить, чтобы оправдать
Последний сон жующих на ходу
Несчастные потерянные души
Прохожих, продолжая коротать
Ту вечность, что не в силах обнаружить.
И холод рвет забытые сосуды
Посредством в них накопленной воды.
Умерь свой пыл, стеклянные цветы
Давным-давно не трогают рассудок.
***
И хотя я не знаю, зачем старухам помада
Старики, наверно, знают немножко больше
И о жизни вообще и о том, зачем нам надо
Улыбаться утром, а вечером думать "Боже".
В этом деле у них нет никого на подхвате.
Затуши свечу, пробормочи "Спасибо"
Подоткни одеяло и ляг посреди кровати,
Чтобы если падать, то оставался выбор.
Дует ветер и ветер дует из каждой щели,
Это ночь твоё дыхание экономит.
Задержи его и погружайся через
Две минуты туда, где стены не остановят.
Отвернись к одной, из которой растут букеты
А под синим небом березы едва белеют
Вдалеке и гуляй по тропинкам вечного лета
До тех пор, пока обои не переклеют.