Она,
уткнувшись мокрым лбом в плечо,
чуть слышно говорила:
- Сумасшедший...
Ей было необычно горячо
от странностей сейчас произошедших.
Лавину грубых незнакомых ласк,
дрожа от наслажденья, впитала...
Иль отвращенья?
Но теперь стыдясь
руками закрывалась?
обнимала?
Рассвет будил ворчливых голубей,
тоской,
неловкостью
выталкивало прочь,
и ныл предлог расстаться поскорей.
Вчерашний страх
вновь встретить ночь одной
казался ей надуманным теперь.