Приезжие здесь умещаются в треть
фанатов болеющих в кубке.
Не только асфальту бывает узреть
белье поправляющих юбки.
Смотреть и не трогать, а это горчит,
но как подтверждение дара,
теперь у О*Коннела что-то торчит
иглой из ширинки бульвара.
Ночами здесь тихо гудит пивзавод
исправно пыхтя и снабжая
запахом пива тех, кто не пьет
и что-то соображает.
Сырость ландшафта топча каблуком,
мозоля витринки глазами,
не зная уверенно то, что потом
возьми эти строки на память.
Не как документ от эпохи, но как
образчик породы и слова,
курсор оставляющий след или знак
взамен неизбежно пустого.
И если двадцатый нас сводит на текст,
к чему нас сведет двадцать первый?
И больше ли шансов у тех на успех
кто поступь чеканит шеренгой?
В пространстве сияет дыра и туда
слетаются слеп или зрячий.
Там с треском за миг исчезает вода,
не тикает циркуль ходячий.
То место враждебно для всякой среды.
Там можно закончить, лишь снова начав.
И нет там стопы, чтоб оставить следы.
Там гул утихает, еще не звучав.
февраль 2003