III. Забвение.
Красный коридор… Навстречу мне идет женщина:
-Кто ты?
Обожженные губы мешают говорить. Каждое движение причиняет боль:
-Сильвана.
-Повелительница душ? – женщина удивлена.
-Да… нет… это была не я… - но она уже не слушает.
-Ты не можешь ходить так. Тебе нужна какая-то одежда, - я вижу, что обнажена.
-А где мое… платье?
Ее голос жёсток:
-Сгорело… в очищающем огне.
Значит,…
-Значит, я чиста?
-Да, - кивает женщина, - чтобы предстать перед Судом.
И вдруг я понимаю…
-Я смогу забыть?
Женщина молчит. Только протягивает мне голубое платье:
-Возьми хотя бы это. Ступай.
Другая женщина, помоложе, тоже в голубом, появившись у меня за спиной,
говорит:
-Ты потеряла это. Теперь – возьми, - она подает мне книгу.
Я боюсь услышать ответ, но все же спрашиваю:
-Кто… кто будет судить меня?
-Храмовые жрицы, - отвечает молодая.
Нет, - отвечает та что постарше, - они не посмеют…
Я иду по бесконечному коридору. Все как раньше, только я – другая. Как я
посмотрю в глаза Хранителю?… Внезапно я останавливаюсь: какой Хранитель?
Откуда он между врат теперь? Я стою под высоким светильником. Хранитель…
А если ты не вспомнишь и сейчас?… Низвергнутая тобой, я испытаю то же, что
и ты – в осколках каменной глыбы…
Я вновь распахиваю книгу. Сильвана получает имя… делает то, это и так
далее. Кое-где между строк, иногда – на отдельных страницах вписаны рунами
какие-то заклятья…
Громкий голос отрывает меня от исписанных страниц. Джай! Я бросаюсь за
угол и еле успеваю остановиться. Даже отступаю назад, чтобы остаться
незамеченной. Потому что рядом с Джаем – другая женщина. Тоже в голубом.
Но, в отличие от жриц, ее волосы убраны в прическу. Она толкает Джая в плечо:
-Нет, - он не пытается сбросить ее руку.
-Да! Я так решил. Все равно никто из жриц не посмеет…
Она кладет ему на плечо вторую руку, и от этого жеста – казалось бы, такого
невинного! – у меня внутри все сжимается:
-Хранитель, - она даже обращается к нему как я! – не будь дураком. Ты не
можешь судить ее.
Джай вздрагивает как от удара:
-Почему?
Я не вижу лица жрицы, но по движению ее щеки мне ясно – она криво
улыбается:
-Я знаю, почему ты хочешь судить ее…
-Замолчи! – эти слова напоминают мне свист бича, режущего воздух.
-Нет. Ты только что сам признал это. А ты знаешь, что закон не позволяет
служителю храма казнить своего убийцу.
Губы Джая сжаты в тонкую полоску; его ноздри вздрагивают, крупные капли
пота блестят на висках. Я видела его таким всего лишь несколько раз, но я
чувствую – он безумно зол. И он еле сдерживается, чтобы не…
…тяжелый кулак взлетает для удара – но не достигает цели. Джай падает на
красные ковры. Жрица морщится брезгливо и идет к нему… перекидывает
через него ногу и идет дальше… доходит до бедер… до плеч… у меня начинает
шуметь в висках… она снова перешагивает через него и садится рядом:
-До чего же ты глуп, голубоглазый… - она проводит рукой по его щеке, и я
цепляюсь пальцами за гладкую стену – только бы не упасть!
Он берет ее руку и прижимает к своей щеке:
-Нет. Это ты – глупа… Ты так и не поняла…
Она наклоняется к нему:
-Не поняла? Чего?
Он тянется к ней губами… боль вспыхивает у меня в груди, обжигая… и вдруг
отталкивает ее:
-Этого, - она падает, и он встает над ней так же, как она только что стояла над
ним:
-Я… делаю это… не потому что… не ради себя… не ради мести…
Она кривится:
-А ради чего?
Он резко оборачивается ко мне:
-Ради нее.
Но я уже увидела довольно. И я бегу… Борьба земного с небесным? Да, как
же! Откуда в тебе небесное сейчас, Хранитель?! В горле у меня пульсирует
сухой ком, а в груди ворочается что-то ржавое… Как ты мог, я ведь… А,
неважно, кому это теперь нужно!
И вновь я останавливаю свой сумасшедший бег при мысли о…
-Как же я выйду отсюда? – я прежде не задумывалась об этом… - «Обратной
дороги нет», - слышу я за спиной.
-Пойдем, - сзади на плечи мне ложатся тяжелые руки. И мы снова оказываемся
в саду.
-Зачем ты так хотел судить меня? – я стараюсь казаться жестокой, но чувствую,
как у меня из глаз текут слезы.
-Дурочка, Силь… - так называл меня тот Джай, другой, … И я отстраняюсь:
-Не трогай меня. Все, что тебе было нужно, ты уже, видно, получил от той…
жрицы… - выдыхаю я в это родное лицо. В его глазах – непонимание.
-Отпусти меня, - он качает головой. – Ах да! Отсюда можно уйти только… - я
иду к свету.
Я слышу, что Джай бежит за мной по дорожке, и песок хрустит у него под
ногами – не всю магию успел постичь! – и… «не всю магию успел постичь»… с
момента… не всю магию… его смерти… я снова вижу разбитый заклинанием
камень… и эти глаза… Джай обнимает меня, и я чувствую – он понял. Но
простил ли?
-Джай…
Он предостерегающе поднимает руку.
-Нет, я не буду просить за что-либо прощения, - именно этого он и хотел! –
Просто объясни мне… Каждый, кто… соприкоснулся со мной… отправлялся в
тьму. Но ты… Почему ты здесь? Как получилось, что… Ты – Бог?
-Я не Бог, Сильвана, - говорит он, но то, как это звучит, говорит об обратном. –
И я… - пауза слишком затягивается, - и я не знаю, в чем дело.
Слишком явно читается в моих глазах недоверие, чтобы обидеть кого угодно.
Но не его, и не сейчас.
-Ты не думала, что ответ стоит искать не во мне? – он берет меня за руку. –
Может, все дело в тебе?
-Я не понимаю… - и все-таки тот Джай, которого я помню, был другим…этот –
взрослее? Никогда раньше он не улыбался мне так…
-Неужели между мной и … всеми остальными… - как тяжело ему было это
сказать! – не было никакой разницы?
Я отступаю на шаг – и понимаю… вернее, наконец-то чувствую… Я беру его за
вторую руку:
-Ты знаешь… я встречала тебя в снах… - он улыбается как раньше – нежно:
-Сны – это ерунда.
Я сжимаю его пальцы:
-В них ты не помнил… почему?
Джай дотрагивается до моего подбородка:
-Сильвана… Мы действительно встречались… Но я не мог… иначе… Ты…
Меня осеняет догадка:
-Я приходила до… своего ухода?… Мы еще не встречались в твоем саду тогда?
Он молчит.
-Джай… Или ты не хотел?…
-Нет. Я не МОГ говорить.
Должно быть, голос мой вновь исполнен недоверия:
-Кто же тебе, такому могущественному, мог запретить?
Он подходит совсем близко ко мне и смотрит в глаза – будто пытается
заглянуть в душу…
-Сильвана… Ты так и не ответила… Разве в том мире я не был единственным,
кого… - я закрываю ему рот ладошкой, потому что я не хочу, чтобы он говорил
это сейчас… около черных врат…
-Да, ты прав. Дело именно в этом. Это я… - я сую ему в руки книгу, - это тебе.
А теперь позволь мне уйти туда, - я показываю на сад забытья.
-Так ты решила забыть? – он опускает глаза.
-Да, - я подхожу и прижимаюсь к нему, - рано ил поздно ты ведь тоже придешь?
И я вспомню. Но только тебя. А не…его.
-Кого? – Джай вглядывается в мое лицо, пытаясь найти ответ.
-Ты знаешь. Человека в черном.
-А-а… - говорит он, и облегчение слышится мне в его голосе, - а я думал, что…
-Нет, ты не прав, - обрываю я его. Возможно, несколько более резко, чем могла
бы.
-Ладно, - говорит Хранитель, обнимая меня. – Ты можешь идти, если ты так
хочешь. Но мне будет не хватать тебя.
Я знаю ответ заранее, но все же спрашиваю:
-Ты не пойдешь со мной?
-Нет, - говорит он. – Пока мое место здесь.
-Может, еще встретимся? – мне хочется верить в это, но в его глазах нет ответа.
-Но оттуда-то я вернулась! – кричу я, указывая на черные врата. – И… В первый
раз я ведь тоже откуда-то сюда попала?…
Хранитель молчит.
-Прости, - говорю я, - я не могу поступить по-другому. Я должна пройти и это, -
я поднимаю голову и смотрю на него, пытаясь не расплакаться.
-Не плачь, - говорит он. – Слишком больно видеть твои слезы…
-Прости, - всхлипываю я, - прости, прости!
Он, как маленькую, гладит меня по волосам:
-Все хорошо. Иди. Я понимаю. Мое отношение к тебе от этого не изменится.
И я иду. Я не вижу черты. И потому все время оборачиваюсь назад – чтобы не
упустить момент, когда я забуду…
-… и кровь того, кто сильнее… спасет черное сердце… и да будет оно
способно… полюбить… - первый раз Хранитель читает последние слова сам.
Не жрица, а он… Или не первый? Мне начинает казаться, что я уже слышала…
Словно ток пробегает ко мне… Я поворачиваюсь в последний раз, и
понимаю, что так и не сказала… И переступаю черту.
В глубине сада стоит русоволосый великан:
-Почему в первый…, - говорит он, - ты вернешься. Как и раньше. Ты всегда
возвращаешься, - он вдруг поднимает голову и смотрит прямо на меня…у меня
не остается сомнений- он обращается ко мне… - и всегда снова уходишь…
Я хочу подойти к нему, спросить, о чем он говорит, обращаясь ко мне, но
невидимая преграда не дает мне этого сделать. Он видит, как я руками
ощупываю пустой воздух, и бросается в мою сторону. А потом вдруг резко
сворачивает с песчаной дорожки и, открыв какую-то дверь, выходит.
Я поворачиваюсь в другую сторону и иду по саду. Тут красиво, но чего-то не
хватает. Поэтому я ищу выхода. Или – хотя бы людей. Голубое платье шуршит
при каждом моем шаге. Я иду.
март 1999 – апрель 2001