Достаточность самоопровержения не существует вне себя. Открытые окна склоняют головы перед парадом бешеных собак. Я задаюсь вопросом «?», но исходные точки переплетения веток находятся во временном владении частных предпринимателей.
Темпераментное одиночество выползает вечером, чтобы испариться под светом Луны. Отраженная беспечность плещется в песчаных океанах Марса. Комбинированные шаги звучат в тишине громов утра невидимых облаков. Мы идем (глагол), отмечая все движения ног в своих дневниках. Темпоральные провалы в памяти дурно сказываются на политической ситуации в Ботсване.
Аннигиляция зарядов молний о незащищенные тела правдоклювых птиц приводит к сумасшествию бесполезности. Трупные пятна отливают бронзой больничных коек. Все лежат неподвижными простынями, оправдывая свое поведение самыми жуткими историями из жизни антрацитовых официантов.
Туманные намеки исчисляются миллиардами солнцеликих дев, соблазненных между делом одним из нас. Трубадурство обличает всех в несостоятельности чувств. Умопостижение простоты не требует писательского таланта, оно просто исходит из постулата непредсказуемости пляшущего таракана.
Изнеженные принцессы сублимируют над фотографиями Орфеев. Тринадцатого числа месяца дачных движений Земля налетит на небесную ось и погрязнет в комьях Млечного Пути, разбитого мячом небесных привилегий.
Отчаянье безумных марионеток уничтожает парламентарные выкрики филистимлян. Идущие на смерть, приветствуются из вне стаканом клубники. Лица умерших проступают через папиросную бумагу. Мы курим дешевые сигареты, от которых исходит аромат протухшего лета.
Красота бесконечна, как фальшивая пятирублевка, мерцающая под ультрафиолетом.
Разрисованные стены подъездов не приносят удовлетворения бомжам.
Но культура поведения в общественных местах не может сравниться с настоящей радостью уличных ужимок