О взорванных бомбами, тех, раскрошенных заживо, плачу…
О пулей сражённых, заколотых или убитых иначе
О видевших ужас в лицо мой запоздалый стон,
Слёз и вздохов венок – жертвам последних войн.
Кто-то скажет: герои, а кто-то скажет: нелепость…
Кого-то даже не вспомнят, кому-то готовят вечность…
А мне не забыть открытых, как небо, мальчишеских глаз…
Позже отцу его скажут: «Он выполнял приказ».
Не было страха? Не верю! Были и слёзы и страх…
Только шальные пули опять свистят у виска…
Буду за них молиться, доплачу потом за них
Память о них дополню букетиком слов скупых.
Солдат ли, крестьянин, ребёнок, - страданий последний вздох…
Каждый жил до поры… и каждый жил бы, как мог…
И рвётся опять вопрос, скрываемый, как всегда:
- Кто же ответит за то, что с нами сжилась война?
* * * * * *
Снег! Так недолог он
в южной долине гор…
Поле по цвету - в тон
неба и облаков...
Звуки шагов приглушил,
как по ворсу ковра
утром припорошил
всё, что было вчера
Снег! Детвора из домов
высыпала лепить
баб и снеговиков –
всё им до солнышка жить!
Пёс, запыхавшись, бежит
в талых сосульках шерсть…
лает, хрипит, визжит
…а совсем рядом – смерть.
Она, притаившись, ждёт,
прищурив оптики глаз,
она за руку ведёт
туда, где лежит фугас
она в пятнах багровых
просачивается сквозь снег
белый, пушистый, новый,
как чистый ребячий смех…
Не оступись, девчонка!
и далеко не беги…
пусть колокольчиком звонким
жизнь твоя вечно звенит!
* * * * * *
Мне последний причал - море, море
над моей головой - волны, волны…
онемелость губ нецелованных;
мне постель на века – Баренцево…
И застрял комком мой последний крик,
а к груди старпом головой приник.
У него жена и сынок малой,
у меня – никого, всё ушло волной..
я ещё не допел и не доспал
и ромашки тебе я ещё не рвал
я ушёл – не сказал про твои глаза
твоих пухлых губ я не целовал…
мой последний сон – море, море
мои песни поют волны, волны
к моим белым губам нецелованным
прикасаясь, штормит Баренцево.
* * * * * *
самолёты таят угрозу,
порошок в почтовом конверте,
в подземку качаем воздух
а может зарин? – проверьте!
а может, вода из-под крана
опасная… может быть…
нам чудится всюду отрава
но как же теперь нам жить?!
Шарахаемся от мечетей,
за соседом носатым следим,
обходим чужие пакеты,
и крепко держим свои…
Добилась гостья с косой
вибрации в наших рядах
признак незримых войн –
липкий, тошнотный страх…
А выстрелом в небо – подснежник,
дрожат лепестки на ветру…
с забытою детской нежностью,
я льдинки с него оботру.
Пробился сквозь снега корку
назло морозу и льду.
Я жизни его уроки
к себе применять иду…
* * * * * *
Я знаю: Ты не оставил
нас своим взглядом чистым.
Не сводом церковных правил, -
мы живы Тобой, лучистым,
не грозным всевидящим Оком,
а милостью рук ребёнка,
взглядом Младенца – Бога,
рождённого в яслях звонких.
Я верю: Ты нас не бросил!
В галактиках чернооких
звезд серебристая проседь
для нас создана, одиноких…
Для нас все цветы и звуки,
для нас ароматы трав,
за нас Ты пошёл на муки,
титул и жизнь отдав…
Как дочь, во всём Тебе верю…
Как мать, за погибших плачу…
Мне бы чувства отмерить,
но я не могу иначе…
Я зорко слежу за планетой,
не в силах понять всего…
Как постичь человеку
непостижимость Его?…
20.02.03