Закат, как в голубом дворце пожар.
Прилив, как волхвование гитар.
Протяжным звоном, тягостным и низким,
Звучит пейзаж, пока холодный пар
Окутывает елей обелиски.
Последний луч, летящий на восток,
Как беглая кривая, пересёк
Размытые туманом перелески:
Так режут хлеб слегка наискосок
Под томный гул печи и лепет детский.
Каменьев крупных спелое зерно
В нём спящим прошлым вновь пробуждено,
Но и на этот раз оно не сможет
Взойти, и упадёт к нему на дно
То в этом дне, что в нём всего дороже.
О горечь возвращающихся лет,
Туч замерших небрежный силуэт,
Как много здесь такого, что вернётся !
Так долгий псалм, вполголоса пропет,
Под сердцем всё настойчивей поётся.
Так книга, что открыта не на той
Странице, может, чистой и святой,
Ломает встречу ожиданьем встречным,
И лишь одной случайности простой
Не хватит дню, чтоб стал он безупречным.
Воды солёной бешеный каскад,
Как будто вечер хочет взять назад
Всю тишь, когда-то данную пространству:
И вот потоки хлещут наугад
Под сводом туч камней высоких паству.
Но эта тишь была всего ценней.
Попробуй, память, удержаться в ней –
Так отсвет дня присутствует незримо
В глухих аллеях, на телах теней
Поблёскивая еле различимо.
Так в спящем увядают всходы слов,
Что высказать он был почти готов,
Но промолчал. И просятся наружу
И ропотом, и хрипом из снегов,
Забвения превозмогая стужу.
И если кто-то вырвется из них,
Каких плодов он помнит наливных
Бездонный запах, и каких часовен
Приделы беспредельные, где стих
С пробелом для имён их приготовлен.
И каждый слышит свой насущный бред,
Как отзвук неодержанных побед,
И это нас хранит от поражений:
О если б мог наш день оставить след,
Как проблеск правды, в пепле заблуждений.
Ты держишь птицу времени в руке,
Застывшем пятистворчатом силке:
Так мак, под солнцем стиснувший в ладони
Медовый шар, на тонком стебельке
Не держится, и цвет свой долу клонит,
Где сырость расправляет завитки
Погибших трав, где гаснут светляки,
Где ночь, к земле припавшая вплотную,
Тогда лишь разожмёт свои тиски,
Когда вздохнёт, вливаясь в ночь иную.