Выбирая землю из глазницы,
между строк обыкновенных глав
в лунном свете встанет из гробницы
мёртвый граф.
От прохлады дёрнувшись плечами,
завернув плащом пустую грудь,
он посмотрит на луну печально.
Улыбнётся, чтобы не вздохнуть.
Крикнет выпь. Завоют где-то волки.
Прошуршит невнятное камыш.
И метаться с писком будет долго
нервная летающая мышь.
Вдруг мазнётся красным по ладони
от лучей разгорячённых звёзд.
Мёртвый граф непоправимо вспомнит
и, заплакав, сядет на погост.
Но, увы, в навязанном бессильи
на тоску не хватит горьких слёз,
и, расправив кожистые крылья,
граф взлетит под марш зловещих гроз.
Я усну в ту ночь довольно поздно,
и, как будто безнадёжный клоп,
мне измажут стонущие звёзды
красными отметинами лоб.
Мне мучительно и длинно будет сниться
странный сон про долгий поцелуй,
вырванная белая страница
в алых кляксах невозможных струй,
Как любимый граф, испивши брагу,
мне целует побледневший лоб...
А на утро я тихонько лягу
в пахнущий сосной уютный гроб.
Скрутит голову летучей нервной мыши,
возвратившись, мой несчастный граф
и, вздыхая, ляжет в своей нише,
моей лентой череп обвязав.