Утром подняли мою руку
Пальцами. Будто взвесив.
Скрыв печалью обычную скуку
Пошли зеркала занавешивать.
Потом помыли меня чужие.
Руки мои на груди связали.
Тело мое в теплый гроб уложили
И на столе поставили, в зале.
На ночь оставили одного.
Потом судили рядили как надо,
Где взять полотенца,
Готовить чего,
И где бы можно добыть ограду.
Место уже заказали,
как будто.
Дали пол сотни.
Должно хватить.
А вот с оградкой
действительно трудно,
Кажется кто-то ее запретил.
Потом приходили
Будто в музей,
Ногами не шаркнув о тряпку у двери,
Изображающие друзей,
И сами в это почти поверившие.
А те, что друзья...
Постояли в сторонке
Взгляд в мою сторону лишь покосив.
И постарались уйти
потихоньку,
Плакать, кривляться
Не было сил.
Потом выносили
И громом грохнула
Слегка помятая
Теплая медь.
На третьем этаже закрыли окна.
А со второго высунулись смотреть.
Дали десятку шоферу катафалка
Чтоб видеть соседям венков красу
И он отъехал
Да разве жалко
Пускай хоть квартал
Меня несут.
Принесли.
Поставили.
И расселись.
Время поплакать и помолчать.
Подумать, что сам вот,
В такой же постели
Поедешь когда-то,
Как я сейчас.
- Слыхали...?
Панихида говорят заказана...
Советский священник читать будет.
Будет о жизни моей рассказывать
Всем
Желающим слышать людям.
Сельский,
с поставленным голосом парень,
Биографию вычерчивая угодливо,
Сказал, что жил я, за ради Партии
И что скончался, за ради Родины.
Нищие землю желали пухом
И бормотали.
Ни кто не расслышал.
Гвозди в доски входили глухо
Стучали комья о гроба крышку
Вы!!!
Возвратились с моих похорон?
Когда умру оставайтесь дома.
И на поминки,
Как стая ворон
Не слетайтесь
Мои знакомые.
Желающие целовать
Только в губы.
И только женщины посимпатичней.
И простите живого и грубого
Тогда я буду куда эластичней.
Не вешайте тряпок на зеркала.
Не заказывайте медь и панихиду
А для траурного стола
Приготовьте мое ехидство.
А вы близкие
Не ревите.
Тише.
Считайте, что я
Куда-то уехал.
Быть может сейчас
я как раз в Париже.
Граница не будет серьезной помехой.
Нищим дайте по пятаку,
Вспоминая до смертного часа
Хоть какую мою строку,
А не тела холодного мясо ...
1985 г.