Домовой
В углу за шторой и кадкой цветочной
Кто-то живет – домовой, похоже.
Скорей всего так, но я не знаю точно
(Няня не знает тоже).
Я заглянул туда, но он заметил первый
(А они не любят криков «Ого! Это кто же?!»),
И быстро смотался, потому что они все очень нервны
(Няня говорит, что они нервны, тоже).
Хороший тон
Когда меня спросят,
Я всегда отвечаю:
«Хорошо, спасибо. Вы очень вовремя».
Когда меня спросят,
Я всегда отвечаю:
«Хорошо, спасибо» и «Как здоровье?»
Я всегда отвечаю,
Я всегда говорю им,
Всегда как положено,
Когда спросят вежливо,
С улыбкой и прочее,
Я всегда отвечаю…
Но иногда так хочется,
Чтоб не спросили
Случайно.
Щенок
Я встретил какого–то дядю, гуляя,
Мы шли с ним, болтая
На ходу.
«Куда вы идете, не глядя на небо?» -
Я спросил, ничего не имея в виду.
«Иду я в деревню, купить себе хлеба.
Пойдем-ка со мной!» - «Не пойду».
Я встретил какую-то лошадь, гуляя,
Мы шли с ней, болтая
На ходу.
«Куда так спешишь ты в пыли по колено?» -
Я спросил, ничего не имея в виду.
«Спешу я в деревню, купить себе сена.
Пойдем-ка со мной!» - «Не пойду».
Я встретил какую-то тетю, гуляя,
Мы шли с ней, болтая
На ходу.
«Куда Вы бежите в такую погоду?» -
Я спросил, ничего не имея в виду.
«Спешу я в деревню, купить себе меда.
Пойдем-ка со мной!» - «Не пойду».
Я встретил компанию зайцев, гуляя,
Пошли мы, болтая
На ходу.
«Куда вы все скачете дружно и ловко?» -
Я спросил, ничего не имея в виду.
«Нам нужно в деревню за свежей морковкой.
А с нами пойдешь?» - «Не пойду».
Щенка я пятнистого встретил, гуляя,
Пошли мы, болтая
На ходу.
«Куда ты бежишь, растопыривши уши?» -
Я спросил, ничего не имея в виду.
«В траве поваляться, попрыгать по лужам.
Пойдешь?» - «Ну конечно, иду!»
Кувшинки
Где в воде дрожат кувшинки,
Как пушинки,
И серебряная ива
В полусне шуршит лениво,
На волнах, бормочущих устало,
Дочка водяного задремала.
Кто ее разбудит,
Тот ей мужем будет!
Я, я, конечно!
Но не так поспешно –
Крошка-русалочка устала…
Ветерок из леса налетел –
С кувшинками поболтать хотел,
До русалочки ему и дела мало.
Только косы ей потеребил –
И разбудил.
И тотчас она с улыбкой
Прочь скользнула гибкой рыбкой.
Две волны над ней сошлись.
Вернись! Вернись!..
Лишь слегка дрожат кувшинки,
Как пушинки,
Да серебряная ива
В полусне шуршит лениво.
Неправильный дом
Подошел я к дому, но это не дом:
Крыльцо, ступеньки и свет в прихожей,
Но нету сада – все дело в том, -
А это на дом совсем не похоже.
Подошел я к дому, но это не дом:
Забором синим сад огорожен,
Но нет сирени – все дело в том, -
А это на дом совсем не похоже.
Подошел я к дому, но это не дом:
Сирень так пахнет, что дрожь по коже,
Но в ней дрозда нет – все дело в том, -
А это на дом совсем не похоже.
Подошел я к дому, но это не дом:
Дрозд заливается, сад тревожа,
Но никем не видим – все дело в том, -
Никому не слышен – все дело в том, -
Никому не нужен, похоже.
Крестины
Какое бы имя дать соне-малышке
С ушами большими, с лицом, как у мышки?
Зову я ее Изумительной Энни,
Когда она влезет ко мне на колени
И млеет от лени.
Зову я ее Ужасающей Жанной,
Когда она в каше извозится манной
И спит на подушке диванной.
Зову я ее Потрясающей Линой,
Ведь хвост у нее потрясающе длинный.
Еще я зову ее Маленький Джимми
Ей нравится каждое новое имя.
Но лучше, наверно, назвать ее Машкой -
Вы только взгляните, как вертит мордашкой!
Соня и Доктор
В сиреневых зарослях соня жила.
Весь день отдыхала, а ночью ждала,
Пока над ветвями сирени рассвет
Окрасится в нежно-сиреневый цвет.
Но как-то в тот сад заглянул один врач,
Он соне сказал: «не волнуйся, не плач.
Скажи-ка мне «мама», открой-ка свой рот…
А кстати, не сделать ли здесь огород?
Картошка, морковка, укроп, кабачки
Заменят микстуру, укол и очки.
Ты знаешь, я все оптимизмом лечу».
А соня в ответ: «Огород не хочу».
Задумался врач и воскликнул затем:
«Посадим здесь сто золотых хризантем!
Мы срубим под корень всю эту сирень –
Она вызывает тоску и мигрень».
На это ответила соня врачу:
«В саду я менять ничего не хочу.
От всякой мигрени рассеет и след
Сквозь кисти сирени струящийся свет».
Но врач возразил: «Попрошу не учить!
Тебе обстановку полезно сменить».
И он за рассадой поехать решил
К друзьям-хризантемщикам в Нотингемшир.
А соня лежала под сенью ветвей,
Сиреневый свет разливался над ней,
И слушала в полном восторге весь день
Сонаты, что ей шелестела сирень.
Но врач возвратился с утра впопыхах
С ведром хризантем и лопатой в руках.
«Гляди-ка, - сказал он, - как солнце горят!
А эта сирень – просто форменный яд».
И вот уж не стало сирени вокруг,
В зените качается солнечный круг.
Где мягкие кисти свивали шатер,
Горит ярко-желтый цветочный ковер.
“Прекрасно, не правда ли? – спрашивал врач. –
Но что это? Снова припадок и плач?»
«Как чуден был, - соня шептала в ответ, -
сквозь ветки сирени струившийся свет!»
А врач бормотал: «Это приступ опять!
Придется хинин с анальгином принять,
Поставить компрессы вот тут и вот тут…
Как дивно твои хризантемы цветут!»
Лежала, зажмурившись, соня всю ночь
(А воздух был нежен, как прежде, точь-в-точь)
И ей, наконец, показалось к утру,
Что кисти сирени шуршат на ветру.
Тут врач прибежал и отметил: «Ну что ж,
Мой метод лечения очень хорош.
Займись-ка зарядкой, смотри, не ленись…
Ах, как хризантемы твои разрослись!»
И доктор исчез, словно след на песке,
А бедная соня лежала в тоске,
И знала она, что сиреневый свет
Был ласковей пледа и слаще конфет.
Лежит она, носом уткнувшись в траву,
И кажется ей – ну совсем наяву –
Что вновь согревает затылок рассвет,
Окрашенный в нежно-сиреневый цвет.
Ты, верно, видал в хризантемах не раз,
Как сони лежат, схоронившись от глаз.
Не тронь, не буди – для тебя не секрет:
Им снится любимый сиреневый свет.