Он шёл по прожженной солнцем улице и в мозгу красноречиво баловался, радуясь за всех этих дитят-цыплят и многолетне любимых, уважаемых им старушек-болтушек. Вконец полувыздоровевший он увидел впереди себя наполовину преградивший ему путь дом-китайку. Домами-китайками, если вы помните, назывались этакие стеноподобные жилища людей, которые то вдруг прервутся, ан нет, продолжение следует.
И вместо угловатого окончания вырастал проход между стенами. Делалось это в целях экономии площади в первую очередь, но, главным образом, чтобы заселить в них побольше люду в комнатах-клетушках.
Подойдя к окну первого этажа, где жил его закадычный друг, он хотел во всё горло крикнуть: " Спасайся, Мишище Слонище! Аборигены уже наточили копья, и скоро твоей слоноподобной шкуре придёт полный алес!". Тут его ждал полнейший облом. Дружбан его наполовину высунувшись из окна созерцал устроенную им же, в целях эстетики, клумбу-одиночку. На этой одиноко-взъерошенной клумбе одиноко произрастали девять одиноких кустов конопли. Почему одиноких? Всё очень просто : каждый куст представлял собой отдельно взятую точку на географической карте мира. Друзья и просто приятели, такие же, как Миха Слон, наш главный герой, были скитальцами-романтиками и невесть из каких краёв тащили Михе семена благородной "канабы" : афганка, чуйка, ферганка, ароматная индийка, убойная голландская, блаженная коста-риканская и другие сорта "благородных" растений. Надо отметить одну очень интересную деталь! Пиплы, живущие в доме-китайке, представляли собой, с точки зрения "правоохранительных" органов, неорганизованное население, то есть, хиппи, панки, психоделы, в общем - бродяги. На самом же деле организация в доме была поставлена круто! Все чтили неформала в законе Слона, и он мог не опасаться, что какой-нибудь "неорганизованный" чел мог покоцать эстет-кусты.
- Здорово, дружище! - гаркнул Иван Иванович своему побратиму.
- Буэнос диас и тебе, Амиго мио Пенто! ("Пенто" - это было прозвище Пентендрюя.)
- Открывай свои гостеприимные врата, о брат по скитаниям! - снова гаркнул Пентендрюй.
- А шо. Как встарь, слабо? Через подоконник с выходом на две? - робко спросил Миха.
Ни слова не говоря, Иван Иваныч изогнулся яко пантера, разбежался, легко подпрыгнув оттолкнулся от крайнего кирпича эстэт-клумбы, руками уцепившись за край подоконника сделал выход на две и, легко перекинув ноги через подоконник, шлёпнулся задом в корыто с тёплой водой, в котором Миха до этого грел ноги.
- С первым апреля, сударь! - ликующе давясь от хохота, простонал Слон.
- Да, шутняк что надо! По укуре что ль, или по чём другом придумал? - так же хохоча и фыркая, выдохнул Иван Иванович.
- Да нет. Просто надоели старые бородатые хохмы - давясь, ответил Миха.
- Выпить есть? Али айда на пиво? - спросил Иван.
- Закуска с тебя, есть и пиво, и водовка, да и самогончик сганашил неплохонький! - бодрячково отозвался Слон.
Иван Иванович порылся в кармане джинс-рванок, вытащил колечко домашней колбасы, луковицу, яблоко, два солёных огурца и пол-батона, предусмотрительно припрятанные для очередной предвыборной платформы.
Дело в том, что скоро должен был состояться слёт-выборы неформальной братвы. Пентендрюй хотел баллотироваться в Сенат Неформальных Шейхов, от партии "Pеace Forever!" .
- Штаны у тебя что сказочная скатерть самобранка! - удивляясь и ликуя, профыркал Миха.
- Лады, лады тебе. Аль не стебушник я? - скромно набычившись, ответил Пентендрюй.
Друзья разлили по первой, молча закусили.
- А давай нашу, фронтовую - предложил Миха.
И друзья в две глотки, яко иерихонские трубы запели :
" Разлетались головы и туши.
Поплыли туманы над рекой.
Это наша русская Катюша.
Немчуре поёт заупокой.
Выходила, песню заводила.
Про степного черного орла.
Про того, которого бомбила.
Про того, чьи кости разнесла.
Ты лети, лети, как говорится,
К чёрту на кулички на обед.
И в аду всем вашим дохлым фрицам.
От Катюши передай привет !"
Друзья выпили по второй, и Пентендрюй уже один гаркнул:
- Цикл закончен, пора по местам!
Победителям выдан похвальный лист.
Но при любом гастроле я - партизан!
При любом режиме я - анархист!
- Фу, здорово! Почтенный у тебя семыч! Неплохо бы его пивком, на больную печень! - кривляясь и ёрничая, вымолвил Пенто. Слон с головой ушёл в открытую пасть своего холодильника и вытащил два запотевших пузыря пива "Оболонь".
Продолжение следует...