Безвестность ночи оттенит вкус утра
И пьется свет с особым вдохновеньем
Проснулся. Все-таки, проснулся
Какая радость. Двадцать пятый акт
Унылой пьесы. Так бывает что
Финал давно известен и игра
Не стоит даже ломаных движений
На ломаной черте зазубрин-отражений
Монетки расчлененной пополам
Отточенным искусством превращений в хлам
Под вечер. Провалившись как под лед
С подмостков по норе суфлерской будки
До бесконечной партии в крокет
Где я фламинго или турникет
Не-то на сгибе локтевом не-то на шее
За коею и вырван из траншеи
Под утро как под душ вовнутрь
С особым вдохновением поднять
Себя в атаку из провала ночи
И потянувшись принимать наружно
Лучи безвестного утра нелепой сцены
Унылой пьесы где я даже не герой а так
Финал давно изломанных движений
На ломанной черте зазубрин-отражений
Монетки расчлененной в хлам