так томительна жизнь
от стекольного трепета люлек
и до запаха крупного голого летнего тела,
что собаки чуть слыша
знакомый им шорох кастрюлек
выбегают на кухню, чтоб выяснить
в чем было дело.
так томительна жизнь,
весь черед всех возможных событий,
что, позволив себе
половины и больше не помнить,
можно выиграть в молчанку,
припрятать язык, сэкономить
на одном описании этого места,
вероятно, что общего места,
потому ли что бабушка с дедушкой,
мама и папа,
кот-нарцисс у пруда
(вот тебе основная примета),
потому ли что кто-то их видел,
а кому-то знаком этот запах,
или кто-то без раздумия скажет
том, страницу и строчку,
где писали об этом,
обо всем написали.
привыкай к заполненью пробелов,
я опять залезаю в троллейбус (автобус),
а там кто влезает последним,
тот спускается первым,
и чем дальше ты едешь,
чем дальше ты едешь…
(подожди, я продолжу,
если кто-то напомнит)
тем важнее становится повод,
тем важней, что собаки
лишь слыша знакомый им шорох
выбегали на кухню,
подожди, я припомнил другое,
твою шею и плечи и руки,
это где-то на юге,
это где-то на юге
апельсин и миндаль заполняют пробелы
лакуны,
между морем и небом,
между небом и морем.