Барух, ты не прав! Натянув поводок короткий,
Тороплю хозяйку-жизнь, но петля крепка –
Будто сверху, в небесную брешь просовывается рука
И сжимает мне глотку.
И уже не сказать ничего, не пролаять – «кар!»
Твой удел, расшифровыватель-шлифовальщика, завиден.
Отшлифуй мне скорей зрачок, чтобы он не видел
Нам грозящих Г-подних кар.
Подбирается ночь, угрожая клыками звезд.
Кто там ловит меня на лунный кружок монеты?
Кто накалывает меня, если Б-га и вправду нету,
На мучительный гвоздь
Нарождающегося стиха? Кто сжимает в горсти
Каждый мой шажок, шорох букв по моей бумаге?
Почему ты берешь перо у себя в Гааге,
А я здесь шепчу – отпусти?
Мне черно от вопросов, как небу от птичьих стай.
Хлеб познанья скрипит песком и першит половой.
И пока все кричат – «хватай!», я твержу – «Шаддай».
А в ответ – ни слова.