Пророчества зимы грешат сомненьем,
Излишне колкой твердостью основ.
А все же жаль, что собственные тени
Не видят даже черно-белых снов,
А бродят одиноко и бессильно
Невидимые, с книжкою в руках,
Листая Старика Эммануила,
Или касаясь Лосева слегка.
Укутаны в ворсистость одеяла,
Зрачками молча поглащают ночь
Безликие наследники Шагала
В треединеньи,- мать, сестра, и дочь.
Уйти, бежать, но город пахнет дымом,
Звучит надрывом простенький мотив,
Мысль обретает сущность Серафима
На миг Эрату с Логосом скрестив.
Но то ли от нелепого союза,
А может быть приняв в себя метель,
Задумчивая ветренная муза,
Как пес замерзший просится в постель.
Ну а иначе, истончаясь в яви
И задевая прошлое крылом
Она возникнет скорбным ликом навьи
И навсегда останется потом.
Когда-нибудь мы тоже станем тенью
На грани между небом и сумой.
Сверкают льдом невольные прозренья
Подсказанные тенью и зимой.