От Батуми до Поти шёл я в жаркой истоме:
чашей влаги меня ждало Палеостоми.
В тень фруктовых дерев пал устало на склоне,
чтобы мыслить, скорбя, о семье Корлеоне*...
Но настигнул соблазн – стал искать я харчевню,
позабыв о судьбе Корлеоне плачевной.
Был над входом арап нарисован со штучкой,
на которой покоилась женская ручка,
и красотки уста дополняли картину, –
как и ногти, блестя ярко-жирным кармином.
Я шагнул за порог, заскучав по морали,
и велел к шашлыку принести цинандали.
То, что подали мне в том зловещем притоне,
возвратило к скорбям о конце Корлеоне.
Я вскричал: не заказывал я «ратевани»!!!
Поклонились, схватили – и тащат к путане.
Я ей нежно: «Любовь, мне бокал цинандали...»
И пропала душа в полном сласти бокале.
Мне достался удел – в роли жалкой арапа
подпускать к голубку ту когтистую лапу...
*Мафиозный клан, прославивший Сицилию.