Дорога домой.
Я срываю с лунного диска, позолоченного омерзительным цыплячьим цветом, лепестки, и бросаю их под ноги завтрашним прохожим.
Гадать не о чем.
Лишь сердце как-то подозрительно гулко стучит в глубине, рискуя навсегда разорвать гладкую ледянную оболочку, покрывающую, его шершавое, снаружи.
Нестрашная зима,
Температура сердца
На уровне озноба
Невыпавших дождей.
Всем горе от ума,
А мне бы лишь согреться,
Устав от стылых фобий,
Просроченных идей.
Вдруг саргофаки комнат,
Чужих и непонятных,
Включают в преисподню
Дворов свой дальний свет,
И воздух невесомый,
На ощупь неприятный,
Оставит на ладонях
Двух новых линий след.
Зима... в начале мая,
Как старость среди детства,
Как половина веры
Делённая на три.
Последнего трамвая
Недождаться сердцу,
Оскалами истерик,
Прокляв календари.
Домой. Звездой ведомым,
Пешком по стылым шпалам
Там ветер лишь домашний
С полрюмочки теней,
Там строчка прозы тёмной
И две в стихах усталых -
- Лекарство от нестрашных
(как после смерти) дней.