Затменья солнца что-то не в чести
От Ливерпуля ажник до Бомбея.
И крест свой человечеству нести
В затменный полдень много тяжелее.
Для человечества затменье -- это миг,
Оно на солнце пялится бесстыже.
Но вдруг в толпе один чужой возник.
Ах, Боже мой! Какой пассаж -- он рыжий.
А ну, теперь пожалуйте сюда!
И на пристрастном общем обозреньи
Ответьте-ка на всем: куда
Глазели вы, с чьего соизволенья?
И каждый свято верил, что он прав,
Меняя на ходу копье и стремя.
И началось. И понеслось стремглав
Вперед рогами человеческое племя.
И в раж войдя, влетев в водоворот
Святых костров веселых инквизиций,
Слюнявя пальцы, их засовывало в рот,
Свистело, чтобы самовыразиться.
Убит ли царь, ограблен ли дворец,
Иль кто-нибудь избит до полусмерти --
Заранее готов уже венец,
В который все шипы вплетали черти.
И вот кого-нибудь выносят из ворот
Вперед ногами, кланяются ниже.
До кладбища последний поворот,
За поворотом виноватый -- рыжий.
Войну иль мор, или иной удел
Господь нам изготовил в испытанье,
Да только вот все ни при чем, все не у дел.
И нравственные мучают метанья:
Ах, Боже мой! Ну, кто же виноват?
Кого казнить, про что орать до грыжи?
Да вот же он, ответ. Виновный гад.
И вот он бродит. Ну, конечно, рыжий.
А то еще умен не по годам,
Всех поучать надумает, зануда.
Да, в лоб ему. Ну, или по рогам.
А можно официально. А покуда
Составлен список требуемых мер,
Трансцендентальных словопрений.
Ату его, ату! Ловить химер:
Не может быть, чтоб рыжий -- гений.
Да, человечество немного подросло,
Уже за ведьмами охоту прекратило.
Однако рыжих вот не пронесло.
Такая уж в них солнечная сила,
Что выпирают прямо из толпы,
И в серый цвет не хочут облекаться.
Сыскались тут нерукотворные столпы!
И каждый рыж. И прет он выделяться.
И вот он припасен держать ответ
За тех, кто был к содеянному ближе.
Ах, что бы делал этот белый свет,
Когда бы не было на белом свете рыжих...