В первый раз, как пошли вокруг света,
боцман драил нас, чтить два завета:
"Верь чему хочешь, только не лоции,
пей что хочешь, но – строго в пропорции".
А потом курс – зюйд-вест и держись:
понеслась белопенная жизнь...
Ровно в полночь прошли Скагеррак.
За дредноуты пили коньяк.
Помню в Гамбурге каждый порог.
Брали жидкий балласт – пили грог.
Пока с лоцманом мерили Маас,
пили спирт. Контрабандный запас.
Не домерили, сели на мель.
На мели пили лёгкий коктейль.
В Роттердаме слегка вошли в раж.
Три пивных взяли на абордаж.
Всюду насмерть стояли и били
насмерть всё. До последней бутыли.
Были в Лондоне. Целую ночь
ждали докеров. Днём пили скотч.
Шли Атлантикой. Стало штормить.
Ох и жуть. Когда нечего пить.
Пили всё. Пили с кёльнской водой
дрянь аптечную, шкиперский хвойный настой.
В другой раз, как прошли тропик рака,
так схимичил радист наш, салага,
нечто, с виду как жидкое мыло,
впрочем, что-то там всё-таки было...
Жаль радиста, уже не жилец,
жаль остаток – кок выжрал, стервец...
На сухую в Панаме насилу
пили пульке две вахты, две вахты текилу.
Вышли к Тихому. Стало штормить.
Ох и жуть. Когда нечего пить.
Лишь на якоре у Филиппин
снова стали людьми. Пили джин.
Стерва кок взял в Шанхае запас:
пойла кубрик и полный баркас.
По-дешёвке. Из рису. Как конь
в глотку льёшь его, льёшь – только вонь.
Шли Индийским. Топиться – не жить.
Тридцать восемь – и нечего пить.
Заходили в Кейптаун, с угара
и буксиром – не сдвинешь из бара.
Без буксира уже на заре
пили ром на Столовой горе.
Вышли в море. Топиться - не жить.
Ураганит. И нечего пить.
Зато в Лиссабоне и пилось и пелось.
Пили на спор с четырьмя маринейрос.
Пили за местных каких-то святителей,
пили за предков их, славных воителей.
Пили за солнце и месяц над крышею,
пили за деву кудесную рыжую.
Пили на всё. На последнюю унцию
пили за море. Упились в настурцию.
Вышли в Бискай. Снова стало штормить.
Ох и тоска... Когда нечего пить.
Под конец мостик наш зачудил:
три недели за курсом никто не следил.
Но как-то раз качка стихла к утру,
глядь - мы на рейде в родимом порту!
Только к пирсу подали швартовы.
Бабы - в ряд. И как судьи суровы.
Тут тихим ходом....по трапу - держись...
И прощай, белопенная жизнь!