Я расскажу? О да, расскажу все, все, чтобы не было так больно послелолитино опустошение, недоумение, усталость и презрение к себе. Я остановиолась на 217 странице, не дочитав ее. Лолита убежала. Я - Лолита. Ло-ли-та. Долли в белой юбочке в складку и белых гольфах. Я хотела - о да, я хотела! - белого, чтобы "зубчатые следы" на голени заставляли бойкий выросший язык шевелиться, причмокивать и истекать слюной. Но я выросла - то есть стремительно покинула нимфеточное детство, и, скажу откровенно, мне жаль, жаль так же, как обожающему Лолиту - меня! - робкому извращенному мужчине, который до сих пор не верил в заломленность рук. Сказать даже, мне хотелось остаться сним. С ним и еще с десятком покорных, на все готовых страстных ревнивцев, покупающих конфеты и прозрачные блузки.
... Ступни слишком длинны, пальчики перестали быть нежно-розовыми, и их, должно быть, не жаждется целовать, обволакивать изящным взломом сороколетних губ... кисть оформилась в изящество, перестала быть ломкой. Движения не угловаты - жаль! - просочилась и истаяла неловкость, а детская наивность в слишком малых пропорциях: вульгарности больше.
Маленькая девочка...
Выйти на воздух, сладострастно вдохнуть ветер - ласкающий самыми нежными мужскими руками. Это страшно - страстно хотеть быть жертвой. Звереныши мои - все эти убийственные изощренные маньяки - мне вас не хватает так же, как вам - моего запаха тонкой неряшливой девочки; но кожа хранит теперь лишь дорогое молочно-белое геливое молчание. Молочно-белое...
Глаза-китайчонки, волосы: темно-русые в перемешку со светлыми - я... Когда писатель пишет, а я получаюсь, что нужно делать? Бледные серые глаза... а еще, говорят, хитрое девичье золотое. Так мы учимся совращать, красиво устраиваясь на кровати или запуская в стареющие волосы пргоршню желания и ожидания. Это даже не будет счастьем -я знала! - но чувство собственной ощущаемости... Значимости, если хотите.
... Я бесенок в туго затянутых на щиколотках греческих сандалиях, в помятом облаке сандала...
Вчера рядом со мной опустился прошлогодний извращенец. "У тебя на щеках появились прелестные ямочки. Очень, очень изящные!"
Недурственно, наверное, пока я превращаюсь в обрюзглую, городского типа "дам, но не вам", ОН СМОТРИТ НА МОЛОДЕНЬКИХ - МОЛОЖЕ МЕНЯ - потаскушек!!! Забавно... его бы вырезать цензурой, так же, как и... девять? да, девять разномастных, а в целости, одного человека, потому что никто кроме не мог превратить в дешевую дурочку из богом забытого городка.
...Через месяц меня увезет - он так думает! - заплывший жиром антиквариат: добрый болтливый "доктор моего тела". Ничего личного, просто переодически западает на детские трусики и совсем взрослую "первоклассную" грудь. Перед столькими пришлось раздеваться... стриптиз? нет, болезнь, требующая возбужденного внимания.
Я соблазнительна... это так, но пустое множество непредсказуемых сердец растляет младших - моих?! - сестер: истеричных, капризных молокососок, к которым острая неприязнь.
Грубые -грузины, нос с горбинкой, черные бездонности под веками, просто "ам", как хочу вас всех - затягивают в новую аферу под названием жизнь, и я уже никогда не исправлюсь. Не хочу потому что.
...Мир на самом деле должен быть более безопасен. Но тогда Лолитам бессмысленно жить в этом мире, ибо Лолитами они являются с того момента, как видят первые наклоненные к ним руки - мужские? женские? - и тогда застенчивые извращенцы имеют смысл быть. Мы вырощены из крови желания, и будем хранить демона, пока он не станет слишком мал, а тело -слишком велико. Может быть, тогда в нас поселятся падшие ангелы, совращенные справедливым богом, на миг сошедшим с ума...