Провидец-юноша, мой предок из глубин
Времен, когда еще канатоходцы
Не падали с веревок, и колодцы
Не рыли, как не рыли и могил,
Изранив руки в кровь, кромсал резец
О крепкую скалу недавней лавы.
Над ним смеялись. След стекал кровавый,
А он все рисовал, и образец
Пред ним стоял, как жертвенный телец.
Короткий сон скрывал немой сюжет,
И воспаленный мозг, не зная мысли ,
Чертил, что видел. Небеса повисли
Непониманьем племени. Но жест
Вождя, поверившего в юношу, укрыл
Своею властью от смешков работу,
Того не брали долго на охоту,
А после, к ужину, бросали пару крыл...
Он жадно ел, но взгляд всегда искал,
Те образы, наметившие тему,
Безумно, как решая теорему,
Он видел в очертаньях диких скал
Слова души, что в нем теперь жила
(и изъяснялась с Небом лишь ментально),
Но, понимая тайны моментально,
Его идея созиданья жгла.
Резец горел страстями под рукой,
Как тело, под лучами вдохновенья,
И юноша писал стихотворенье
Рисунками, как мы теперь строкой.
И был велик тот долгожданный час,
Когда застыло племя у "экрана",
Над ним знаменьем пролетала прана,
И потрясенные все поняли рассказ...
Там, у стены, шептали мне стихи
Рисунки "красками", понятными до боли,
И сознавая знак великой роли,
В живую нить оформились штрихи.
Я приложил ладонь к скале святой,
Остывшей от времен и потрясений,
И из глубин веков безвестный гений,
Мне Божью искорку дарил минутой той.