Утро. Суббота. Лицо потеряв по небрежности,
я выхожу на перрон с чемоданчиком нежности.
Люди, привыкшие к шуткам, скептически хмыкают:
что это глухо, но так подозрительно тикает?
Может быть, старый будильник с начинкою толовой,
может быть, это шуршат криминальные доллары.
Шепчутся бабки, меня оглядевшие в профиль:
в кейсах таких с огорода не возят картофель.
Им улыбнусь, словно сахар добавлю я к перцу.
Слышите, бьется усталое, черствое сердце?
Это последние льдинки, травой обрастая,
скачут в груди, и звенят, и безоблачно тают.
С места поднимется разочарованный дачник.
Лишь волшебством открывается мой чемоданчик.
Свет полных лун, что скопил я в суровую зиму,
просто отдам я своей несравненной любимой.