Синий ирис расцвел одиноко,
В запустеньи покинутый сад,
Голос истины замер далёко,
А предания жизни молчат.
Под сиренью разбросаны листья,
Беспорядок играет травой,
На скамейке планшеты и кисти,
Что забыты ушедшим домой.
Околдованный белою дымкой,
Он оставил свою акварель,
Отвлеченный бесцельной поимкой
Звуков, льющихся, словно капель.
Это голос, пронзающий вечность,
Всколыхнул отдаленные дни,
Упрекнул за простую беспечность
И напомнил, что мы не одни.
На меня оглянулся прохожий,
Будто думал увидеть мой мир,
Беззащитный, совсем не похожий
На обыденный жизненный пир.
Голос снова напомнил былое
И каштаны в свидетели взял,
Что когда-то здесь было иное,
А теперь райский угол увял;
Что тогда в тополиной аллее,
Серебрился рассыпчатый снег,
Дух исканий надежду лелеял,
Снаряжая последний ковчег…
Тихо скрипнула дверца калитки,
Засветился на солнце гранит,
Имена декабристов на плитке –
Вот что память о прошлом хранит.